один вопрос.
— А из-за чего вы поругались?
— Из-за меня… — пробормотал Илья и притих. А через пару минут мы поняли, что он спит.
— Кто-нибудь что-нибудь понимает? — спросил Дима. Мы с Артёмом дружно пожимаем плечами. — Ладно, надо эту тушу до кровати дотащить.
Кое-как мы умудряемся это сделать под общую ругань, так как Швед здоровый и таскать его пьяного крайне тяжело, тем более, что он ещё и сопротивлялся, кроя нас трехэтажными.
Потом мы вернулись на кухню и решили допить пиво.
— Бля, если это будет как с Лизой, — морщится Дима.
— Ну, там хоть все понятно, — говорит Артем. — А тут я ни черта не понял. Разве он с кем-то встречался?
— Вроде нет.
— В сети с кем-то общался, — вспоминаю я.
— И что? Из-за неё его так?
Пожимаю плечами, сам толком ничего не знаю. Швед скрытный. Вроде и друг, но к себе близко до конца никогда не подпускал. И что там у него на душе — навряд ли кто-то знает. После Лизы он во все тяжкие пустился. Вытравлял свою боль безудержным весельем. А что ждать теперь?
Посидев с парнями ещё с час, мы разошлись. На следующий день Илья не пришел и мне было жутко скучно. Ника ещё болела, и я сидел на парах один. А после поехал к Шведову домой.
Дверь мне открыли не сразу. Илья выглядел хреново и это слово не отражает даже половины того, как он выглядел.
— Пи***ц, — вместо приветствия выдал я.
— Проходи, — Илья уже был пьян, а ведь не было и трёх часов дня. — Будешь? — он ставит передо мной стакан.
— Не, друг, я на колесах.
— А я буду, — и он опрокидывает в себя порцию алкоголя.
— Так не пойдет, — твёрдо говорю я и отбираю бутылку.
— Ну-ка вернул, — взревел он.
— Пошел на х**! — так же рявкнул я. — Думаешь, решишь проблему бухая? Хрена с два!
Швед смотрит на меня диким взглядом, его ноздри раздуваются от тяжелого дыхания. Я выдерживаю его взгляд не дрогнув, хотя, честно скажу, мне страшно. Если он на меня пойдет, то проигравшим точно буду я.
Мы стояли так минуты две. И вот Илья опускает голову и делает шаг назад.
— Прав. Да, ты прав… — бормочет он.
Шведов. Если бы кто увидел его таким, никто бы не поверил, что это — гроза универа, плейбой и зазнавшийся мажор. Сейчас этот парень напоминал побитую собаку, которую хозяин выгнал из дому. Как какой-то девчонке удалось это сделать? Что мы за сильный пол, если нас так легко подкосить, не ударив ни разу.
— Тебе бы проспаться, — говорю другу.
— Я не хочу спать, — вздыхает он и присаживается за стол. Невидящим взглядом смотрит в окно, но навряд ли что-то там видит.
— Я бы хотел тебе помочь.
— Я сам. Сам всё испортил, мне и исправлять.
Илья
Хреново. Мне очень хреново. В голове ни одной мысли, как всё исправить. Я написал ей, наверное, с сотню сообщений с одной просьбой — простить меня. Как и предполагалось, ни одно из этих сообщений не было прочитано. Инстаграм остался единственной связью с моей Кареглазкой. Но она там не появлялась.
Стас прав, бухать — это не выход. Этим я ничего не исправлю. Вечером звонил Захар, поинтересовался, почему меня не было уже два дня в клубе и почему мне не могут дозвониться, а беспокоят его. Что я мог сказать — «Я забухал»? Извинился и пообещал завтра быть на работе. От нападок тренера спас Стас. От меня он сразу поехал на тренировку и отмазал меня.
Всю ночь мне снилась Люба, моя девочка-загадка, моя Кареглазка, маленькое Привидение, которая шарахается от меня. Я все пытался ее догнать, выловить в лабиринте университетских коридоров. Но она исчезала за новым поворотом снова и снова.
Как я не старался найти Любу хоть взглядом, когда на следующей день пришёл на занятия, ни разу не увидел. Только сейчас понял, что даже не знаю, на каком курсе и в какой группе она учится. Но вспомнив, какой парой была у неё в понедельник физра, пошёл к стенду с расписанием вычислять. Даже не дождался конца пары, просто закинул тетради в сумку и, извинившись, покинул аудиторию. Лисовская что-то крикнула в спину, но я не обратил на это внимание.
Первый курс, исторический факультет, группа сто восьмая.
Нашел в какой аудитории у нее занятия и поплелся туда. До звонка оставалось минут пятнадцать. Я сел на подоконник и стал гипнотизировать дверь. После звонка студенты веселой гурьбой высыпали в коридор. Я вглядывался в них, но нужной мне девочки так и не увидел.
— Каспер уже второй день нет, — услышал я сбоку.
Повернул голову, там стояла девчонка, обычная, с русой косой, в очках с тонкой оправой и яркой помадой на губах. Она смотрела на меня с интересом.
— Что?
— Ну, ты же Каспер высматриваешь? Разве нет?
— Да, — не стал отрицать.
— Её нет. И вчера не было. Старосте она написала, что заболела. Понимая, что мне здесь больше нечего делать, я спрыгнул с подоконника с намерением уйти. Но девушка вцепилась в рукав моего свитера.
— Может, я могу чем-нибудь помочь? — кокетливо спросила она.
Молча прошёлся по ней взглядом. Отвернулся и ушёл. Чтобы как-то отвлечься, поехал в клуб. Там рутина хоть немного, но отвлекла от грустных мыслей. Но не избавила от тоски, которая поселилась в душе.
33
Люба
Не знаю, то ли инкубационный период закончился, то ли вся ситуация в целом меня подкосила, но ночью у меня поднялась температура. А утром мама вызвала врача. Следующие две недели я провела в постели. Меня радовала возможность, завернувшись в кокон из одеяла, не выходить из комнаты и списывать свое состояние на болезнь.
Я раз за разом прокручивала в голове события, что снова перевернули мой устоявшийся мир. И каждый раз ревела от безнадёжности ситуации.
Шведов — Джордан. Я так и не смирилась с этим. И что самое обидное — мне даже поговорить об этом не с кем. Как сказать Нике, что мой Джордан — это Илья, в которого она влюблена? Нет, я так не смогу.
Если честно, я вздохнула с облегчением, когда Ника стала ходить на занятия. Потому что отвечать на ее вопросы мне совсем не хотелось. А она то и дело смотрела на меня слегка прищурив глаза. От этого внимательного взгляда хотелось спрятаться.
Мама купила мне новую сим-карту. Я так и не смогла ей объяснить, что случилось со старой, как я могла
