безмятежным вечером мы гостили у бабы с дедой. Мама, тётя, Юля и я сидели на летней кухне, и мама пыталась заставить меня выпить кефир. Этот кислый напиток с противными комочками готовила баба Валя. Он обладал неприятным запахом скисшего молока и имел привкус чего-то несвежего и забродившего. Мама считала, что мне жизненно необходимо употреблять кефир, поскольку он полезен для кишечника. Я сделала пару глотков и ощутила во рту комочки, после чего наотрез отказалась от сомнительного питья. Мама пришла в ярость и накинулась на меня. Тётя в испуге закричала, выскочила из летней кухни и ринулась звать на помощь бабу с дедой.
– Лариса Алёну убивает! – кричала она, нарушая безмятежную тишь сельского вечера.
На пороге летней кухни появилась баба Валя, её лицо было по привычке строгим. Мама постепенно успокоилась, но кефир я так и не выпила.
Земля уходила из-под ног, когда она злилась. Я прятала вглубь себя свои чувства, злилась и винила себя в том, что мама выходит из себя, кричит и меняется в лице.
Однажды ночью я встала с кровати и пошла в туалет, во тьме касаясь стен и дверей. Внезапно резкий, полный смертельного ужаса крик разорвал тишину. Я вздрогнула, колючий страх пронзил каждую клеточку тела. Я бросилась обратно в комнату, быстро запрыгнула в кровать и накрылась с головой одеялом. Мама кричала во сне. После развода ей начали сниться кошмары. Она рассказывала, что ей снились трупы. Гора из трупов.
Мама страдала проблемами со сном с детства. Обеспокоенные родители водили её по знахаркам, показывали врачам, но всё было без толку. Таблетки лишь на время помогали справиться с бессонницей, и когда препараты не помогали, наступали минуты отчаяния и страха.
В школе у мамы не складывались отношения с одноклассниками. Подружки шептались у неё за спиной, а один мальчишка обзывал её стрекозой. Она говорила мне об этом однокласснике так, словно он до сих пор её обзывал, настолько была сильна её ненависть к нему. «Он называл меня – «стрекоза! Стрекоза!» и постоянно пытался поддеть», – говорила она, произнося слово «стрекоза» неестественно противным голосом.
Ненависть мамы передалась и мне, разлилась по венам и достигла сердца. Я переняла эстафету злости и теперь тоже люто ненавидела её одноклассника. Мама достала из папки чёрно-белую фотографию и показала на мальчишку, сидящего в первом ряду. У него были чёрные волосы и, как мне тогда показалось, жестокий взгляд. Мама убрала изображение, а немного погодя я достала эту фотографию из папки и расцарапала лицо одноклассника остриём от ножниц.
Я начинала ненавидеть всех, о ком плохо отзывалась мама. Однажды мы шли по тропинке по направлению к бабе с дедой. Был тёплый летний вечер, на дорогах лежала пыль, трава лениво покачивалась у обочины тротуара. Мама завела разговор о её родителях, в котором слышалась обида и злость. Во мне проклюнулся росток неприятия к бабе с дедой. С годами он рос, подкрепляясь их тяжёлыми нравами, склонностью к подчинению и психологическому давлению.
В декабре 2019 года я сделала запись в своём дневнике. Я писала о маме, выражая опасения по поводу её эмоционального здоровья. Дело в том, что она стала время от времени травмировать себе глаза. Происходило это по-разному и всегда с её слов случайно.
Как-то раз мама снимала развешанное накануне бельё, которое всегда вывешивала сушить на улицу. Турники, на которые были натянуты бельевые верёвки, располагались рядом с выгребной ямой, в которую сливались отходы со всего дома. Был зимний вечер, на дворе стояла кромешная темень, поэтому маме пришлось снимать вещи на ощупь. Она не увидела железную леску, натянутую вдоль турников, и зацепилась за неё глазом. Когда я увидела маму, внутри меня зашевелилось что-то неприятное, от чего мне стало не по себе. На меня глядел окровавленный белок глаза. В случившемся мама обвиняла соседку, поскольку это была её леска для белья. Мне же эта ситуация показала, насколько необдуманны бывают людские поступки. В темноте могло произойти что угодно, и травма глаза – не самое страшное.
Глаз не успел прийти в норму, как мама снова травмировала его. На этот раз она случайно ткнула в него кончиком от очков. Бывает так, что случайность является лишь закономерностью, обусловленной цепочкой связанных между собой событий. То, что она ткнула в глаз оглоблей от очков, может говорить о рассеянности, которая бывает от бессонницы. Но возможно, мама просто была неаккуратна.
Всякий раз после ужина мама больше часа наводила чистоту на кухне. Тарелок было немного, но она тщательно мыла и ополаскивала, уделяя каждой посудине больше времени, чем родной дочери. Как-то вечером я зашла на кухню и моё сердце ёкнуло. По маминой спине ползла струйка огня. Тонкая верёвочка от фартука, висевшая позади, упала на раскалённую конфорку и загорелась. Мама как ни в чём не бывало стояла над раковиной с тарелкой в руках, вероятно, находясь в своих мыслях и полностью отсутствуя в реальном мире.
– Ты горишь! – крикнула я.
Мы быстро потушили огонь и мама не получила ожогов. Вопреки здравому смыслу плиту не переставили, она занимает прежнюю позицию, и мама стоит к ней впритык, когда моет посуду.
В течение жизни с мамой происходили несчастные случаи. Она получала ожоги, травмировала себя, падала в ванной… Однажды мы были у бабы с дедой, мама мылась в бане и сунула руки в кипяток, перепутав холодную воду с горячей. Я увидела её силуэт, бегущий мимо окна с криками: «Помогите! Помогите!» Баба с дедой покрыли какой-то смесью её ошпаренную руку, забинтовали и отправили нас домой. Мама не обращалась к врачам, она предпочитала лечиться народными средствами и скептически относилась к лекарствам. Она не раз говорила мне, что от лекарств один только вред. У нас дома не было обезболивающего и я терпела боль, считая, что организм должен сам со всем справляться, так как учила мама.
Другой случай произошёл одним ранним утром. Жильцы дома приняли решение на ночь закрывать подъезд на ключ, поскольку подростки заходили с улицы, грелись на лестничных площадках, бросали шелуху от семечек на пол, курили и непристойно себя вели. Тем утром взрослые не вышли вовремя на работу, школьники опоздали в школу, а бабушки не сходили за хлебом. Дверной замок заклинило и люди столпились на лестничной площадке, гадая как быть и что предпринять.
Одна пожилая женщина предложила спуститься из окна первого этажа и открыть дверь снаружи. Никто не решался на такой отчаянный шаг, единственным человеком, который вызвался прийти на помощь, оказался не кто иной, как
