Палёнка из прошлого
В неразберихе приватизации и рыночных реформ мало кто заметил указ президента Ельцина от 7 июня 1992 года, отменивший государственную монополию на производство и сбыт алкогольной продукции. Между тем, это решение имело для России катастрофические последствия. Во-первых, резко подскочила уголовная преступность — алкогольный бизнес моментально превратился в одну из самых криминализованных отраслей свежеиспеченной рыночной экономики. А во-вторых, качество алкоголя упало ниже плинтуса и, как следствие, значительно возросло количество отравлений, в том числе с летальным исходом. За истекшие тридцать лет Россия потеряла от палёной водки, по самым скромным подсчетам, не менее миллиона своих граждан. И судя по регулярно поступающим сообщениям об отравлениях, проблема некачественного алкоголя сегодня так же актуальна, как и четверть века назад.
К середине 1990-ых подпольный ликеро-водочный бизнес прочно вошел в пятерку самых доходных отраслей теневой экономики. Деньги, которые там крутились, достигали астрономических сумм. Подавляющая их часть уходила не в доход государства, а в карманы теневых дельцов, на подпитку организованной преступности и на подкуп коррумпированных чиновников.
Нечто похожее в нашей истории уже случалось: в начале 1920-ых годов, после объявления Новой экономической политики. Правда, масштабы тогда были гораздо скромнее. Тем не менее, в приказе от 2 мая 1922 года по Главному управлению милиции НКВД РСФСР ликвидация самогоноварения была названа важнейшей задачей советской милиции. И сотрудники уголовного розыска, как могли, ее решали — в тесном взаимодействии с коллегами из Экономического управления ОГПУ.
В течение нескольких лет в Москве, например, муровцы регулярно проводили массовые спецоперации по выявлению мест, где подпольно изготовлялся алкоголь. Так, за один только 1922 год московские сыщики проверили около шести тысяч квартир и частных домовладений. В половине из них хозяева активно гнали на продажу суррогатное пойло, причем в довольно больших объемах. Помимо готового к продаже алкоголя, у дельцов было изъято большое количество зерна, спирта и другой продукции, считавшейся в те годы дефицитной.
У многих дельцов, занимавшихся производством самогона, были налажены устойчивые связи с московскими ресторанами. Их владельцы не гнушались закупать у самогонщиков сомнительную продукцию и реализовывать ее через общепит. Так, в ночь на 15 января 1923 года столичные сыщики внезапно нагрянули с проверкой в рестораны «Саратов», «Ливорно» и «Палиха». Повсюду был обнаружен самогон, причем довольно невысокого качества. Рестораны пришлось закрыть. Впоследствии та же участь постигла еще с десяток московских кабаков.
В целом проблему удалось решить только к середине 1920-ых годов, когда в СССР была введена государственная монополия на производство и сбыт алкогольной продукции. Это сразу же благотворно отразилось на качестве алкоголя и на уровне преступности в стране. Кстати, госмонополия на водку, введенная в 1924 году, стала пятой по счету в истории Отечества. Первая, напомним, была введена еще в конце XV века при Иване III, вторая — при Алексее Михайловиче в середине XVII века. Третью монополию ввел Петр I в начале своего царствования, правда, вскоре сам же ее и отменил. И наконец, незадолго до революции, в 1894 году, с подачи тогдашнего министра финансов Сергея Витте в России была введена четвертая по счету государственная монополия на производство и сбыт алкогольной продукции. Это нововведение принесло в казну огромные деньги: в начале XX века бюджет Российской империи примерно на четверть состоял из винно-водочных денег.
Так что ничего нового, по сути, большевики не придумали — просто вернулись к давнему и хорошо проверенному способу контроля за оборотом спиртосодержащей продукции. Пятая монополия, кстати, оказалась самой продолжительной: без малого семьдесят лет.
В «Голубом лесу»
Но вернемся к приснопамятным 1990 м. Окрестности Москвы в те годы превратились в один гигантский подпольный цех по производству «липовой» водки. Сотрудники местных отделов по борьбе с экономической преступностью (ОБЭПов) буквально с ног сбивались, выявляя и ликвидируя подпольные водочные цеха. В среднем в год выявлялось и закрывалось 60 подпольных предприятий. Впрочем, на месте ликвидированных цехов моментально открывались новые.
Чаще всего нелегальные винно-водочные предприятия появлялись в Мытищинском районе Московской области. Знатоки объясняли сей феномен наличием в Мытищинском районе чистой родниковой воды. А от качества воды, как известно, во многом зависит и качество конечного продукта, то есть водки. Изготовленная на чистой родниковой водичке, водка, даже если при этом были грубо нарушены технические условия, почти не отличается по вкусу и запаху от нормальной. Неудивительно, что в Мытищи в начале 1990-ых слетелись аферисты со всего бывшего Советского Союза. В те годы не проходило и недели, чтобы местные оперативники не накрывали какой-нибудь подпольный цех, организованный творческим гением гостя из ближнего зарубежья.
Иногда эти цеха смахивали на вполне приличное по масштабам производство. Весной 1997 года один такой цех сотрудники ОБЭПа накрыли на территории бывшего пионерского лагеря «Голубой лес». Производством водки там занималась целая бригада из 45 человек. Все они оказались гостями из ближнего зарубежья — Украины, Молдавии, Азербайджана, Латвии, Узбекистана. Верховодили на заводике 65-летний аксакал из Гянджи и 33-летняя уроженка Чимкента. Под их чутким руководством преступники за несколько месяцев неустанной работы изготовили 20 тысяч бутылок «Привета», «Родника», «Праздничной» и других популярных в то время сортов водки. Кроме огромного количества готовых к продаже бутылок, оперативники обнаружили десятки тысяч этикеток, сотни пустых бутылок и 4,5 тысячи литров технического спирта. Общая стоимость изъятого, по подсчетам оперативников, потянула на полмиллиарда дореформенных рублей. Чтобы описать и вывезти имущество и готовую продукцию, пришлось задействовать весь личный состав местного отдела внутренних дел.
Нет предела совершенству
Как известно, отличить нормальную водку от суррогата внешне почти невозможно. Для этого содержимое бутылки необходимо подвергнуть специальным лабораторным исследованиям. Кроме того, теневые дельцы постоянно совершенствовали свое мастерство. Самые шустрые из них научились подделывать даже те сорта водки, которые считались надежно защищенными от подделок. В середине 1990-ых даже на прилавках фирменных московских магазинов можно было запросто обнаружить, например, «Столичную» с этикеткой завода «Кристалл», но разлитую не в цехах прославленного предприятия, а в каком-нибудь малоприметном сарайчике на территории Мытищинского района. Бывали случаи, когда из продажи изымали даже «Смирновку» в фирменных бутылках, но с содержимым, весьма отдаленно напоминавшим продукцию известных русских виноделов.
Далека от идеала была и хваленая заграничная водка, которая в начале 1990-ых хлынула в Россию широким потоком. В 1995 году, например, в страну было ввезено винно-водочной продукции из-за рубежа на сумму 4 миллиарда долларов. Согласно проведенным исследованиям, большинство сортов заграничной водки не отвечало элементарным нормам безопасности. Иначе говоря, в страну огромными партиями завозили, по сути, такой же суррогат,
