— Да, но не за Вовку же! — простонал супруг.
— Чем же это следователь плох? Нормальный мужик, правильный! Проверенный временем! Зато я спокойна, не на сторону сестру отдаю!
— Ага! Ты-то спокойна, а я? — В голосе Ромашки послышались трагические нотки. — Ты же знаешь, Вовкина работа предполагает частые отлучки из дома! Сестрица твоя не угомонится и все равно будет тебя с толку сбивать! Эх, ну да ладно, придумаем что-нибудь! А вообще как дела?
— Нормально! Жирик тут сбежал. Мы его весь вечер искали, а я на него села. Он, кстати, неплохо подкрепился нашими запасами. Завтра с Дуськой к доктору идем.
— А что с ней случилось? — встревожился Алексеев.
— С кем?
— С Дуськой! Или ты еще с кем-то к доктору идешь?
— Нет! Иду с Дуськой, а на самом деле с Жириком. У него ожирение. А у Рудольфа я на днях перхоть нашла! Понимаешь? — Я уже начала злиться на Ромкину бестолковость.
— Жень, — торопливо заговорил Ромка, — ты только не возбуждайся! Я все понимаю — чего ж тут не понять? Какой-то Жирик слопал наши продукты и теперь у него ожирение. А у Рульки перхоть. Я все понял, Жень! Вы завтра идете к доктору! Ты попроси его, чтобы он тебе что-нибудь успокоительное выписал.
— Кто? — поинтересовалась я.
— Доктор…
— Какой?
— Ну… к которому вы идете с Дуськой…
— Рома, ты там случайно головой не ударялся? Я тебе русским языком объяняю: у Жирика — ожирение. Жирик — Дусин хомяк. А у Рудольфа — перхоть. Рудольф — наша такса. Мы с сестрой завтра ведем животных к ветеринару! Теперь ясно?
— Ясно. Мне ясно, что вы там от безделья с ума посходили! Это ж надо! С какой-то там перхотью собаку к ветеринару тащить!
Примерно с минуту Ромка бушевал. Рассказывал мне о том, что собака — всего лишь животное, а не человек! А вот некоторые этого не понимают и уделяют собакам чересчур много внимания, оставляя неохваченными отдельные человеческие особи. А эти самые особи тем временем хиреют и чахнут! Из монолога супруга я сделала вывод: Ромка захирел и зачах, хотя перхоти у него и нет, дела его идут нормально и он меня по-прежнему любит.
— Ты домой когда возвращаешься? — перебила я Алексеева.
Муж умолк на полуслове и ответил:
— Через три дня. А что?
— Вот тогда и поговорим!
Я заверила мужа в своей вечной любви, сказала, что невыносимо страдаю в разлуке, и быстро попрощалась. По-моему, Ромка остался доволен беседой.
Наутро, наспех позавтракав, я помчалась будить Евдокию и Жирика. Дуся сладко спала на плече у следователя. Умилившись, я тихонько вздохнула и приблизилась к кровати.
— Не смей, — приоткрыв один глаз, прошептал Вовка, когда я протянула руку к сестре.
— Почему? — также шепотом спросила я и замерла с протянутой рукой.
— Дай выспаться человеку.
— Вова, нам же к доктору зверей вести надо!
— Вот и веди, — сказал Ульянов. — А Дуську не трожь! Она вчера поздно заснула…
Я с пониманием кивнула:
— Оно и понятно, дело молодое! Однако животные из-за вашей любви страдать не должны.
Вова открыл второй глаз:
— А я из-за твоей любви к расследованиям страдать должен? Короче, так, мисс Марпл… Или ты идешь к ветеринару одна, или я отстраняю тебя от дела!
Я была немного недовольна тем, что Вовка сравнил меня со старухой, пусть и гениальной сыщицей. Однако пожелание следователя, высказанное в ультимативной форме, на меня подействовало, и я исчезла.
Перед тем как отправиться в клинику, я как следует накормила Рудольфа, прочитала ему лекцию о правилах поведения в общественных местах и намекнула, что иду к доктору не просто так, а выполняю важное задание. Рулька меня внимательно выслушал и утвердительно кивнул — мол, я все понимаю, хозяйка, не в первый раз! Я была удовлетворена результатами собеседования с собачкой, и вскоре мы уже входили в просторный вестибюль частной ветеринарной лечебницы. Обстановка вполне соответствовала моим ожиданиям. Посередине холла был расстелен мягкий ковер. На нем стоял стеклянный журнальный столик, окруженный кожаными креслами. На столике стопкой были сложены печатные издания, целиком и полностью посвященные животным. По углам холла стояли огромные фикусы и пальмы в кадках. У меня возникло желание просмотреть перечень предлагаемых услуг. Почему-то я ничуть не сомневалась: в списке должны оказаться такие процедуры, как массаж передних и задних конечностей, услуги косметолога, электроэпиляция хвоста, солярий и услуги по борьбе с целлюлитом. В графу «стоимость услуг» мне заглядывать не хотелось. Нацепив на лицо улыбку, я подошла к миловидной девушке, сидевшей за стеклянной перегородкой.
— Добрый день! — приветливо улыбнувшись, поздоровалась она. — Меня зовут Татьяна. А как ваше имя?
— Евгения… — растерялась я.
— Простите, я спрашиваю, как вашу собачку зовут, — пояснила администраторша.
— А!.. Его зовут Рудольф. Он такса.
Рулька подтвердил мои слова, негромко тявкнув.
— Я вижу, — снова улыбнулась девушка. — Вы на прививку, или у вас какие-то проблемы со здоровьем?
— У меня — нет. Правда, муж посоветовал пить успокоительное, но, я думаю, это он сгоряча!
— Я про собачку спрашиваю! — Татьяна по-прежнему улыбалась, но в глазах ее появился какой-то странный блеск.
— А… Ну да!.. — закивала я. — У него перхоть! А мне срочно нужен Егор!
— Егор? — удивилась Таня. — Какой Егор?
— А у вас их много? — ответила я вопросом на вопрос.
— Нет, — нахмурилась девушка. — Егоров у нас нет вообще!
— Как же нет, когда есть! — возразила я.
— Девушка, говорю вам русским языком: никаких Егоров у нас нет! А если у вас перхоть — поднимайтесь на второй этаж, кабинет 23! Там быстренько вас от нее избавят!
Я в растерянности заморгала:
— Простите, мы сейчас о чем говорим?
— О перхоти…
— Понятно. — Я вышла на второй круг. — Мне нужен Егор! Он у вас вроде как помощником врача работает! А еще он учится в ветеринарной академии. Это ведь ветеринарная клиника? — на всякий случай спросила я.
Татьяна кивнула. Наверное, со стороны наша беседа напоминала разговор двух сумасшедших. Немного подумав, девушка сказала:
— Пройдите в кабинет номер 17. Там вам помогут!
— Там Егор?! — радостно воскликнула я. Рудольф же громко залаял.
— И Егор тоже! Идите!
Кабинет номер 17 находился в самом конце коридора. Возле дверей сидела дородная женщина, державшая на коленях огромного персидского кота. Не обращая на даму внимания, я взялась за дверную ручку.
