Небольшой диванчик напротив кабинета.
– А хуй знает. Обычно она ее слова на два делит. А я бы делила на десять. Или вообще на ноль.
– На ноль делить нельзя, дурочка.
– Да пох. – Крис засмеялась и тут же замолчала. – Ненавижу, когда она мать вызывает.
– Все ненавидят.
…
– Слава богу, она у меня не ведет.
– Да уж.
Помолчали.
– Знаешь, я бы куда-нибудь сбежала.
– Прямо сейчас? Твоя маман ж там…
– Да нет, вообще… От всего этого я бы сбежала.
– И куда? – Макс смотрел на нее сверху.
Крис смотрела в потолок.
– В том и дело, что некуда.
Из кабинета Клары послышались шепелявые завывания. Крис вскочила, пока мать не вышла.
– Но если бы было куда?
– Ты сейчас про розовую страну с единорогами? – Макс, с улыбкой.
– Да нет, просто про… место, где было бы всё не так. Я бы нашла себе какого-нибудь нормального парня, не мудака. И ты бы нашел кого-нибудь… И нас бы никто не трогал, нам бы все взрослые не садились жопой на голову.
– Да уж. Долго они там еще? – Макс кивнул на дверь.
– Не знаю, – Крис подскочила к двери. – Давай послушаем.
Макс подошел вслед за ней. Из кабинета слышался приглушенный голос Клары:
– Вот недавно она подралафь с девофкой из одиннадфатого клаффа, вы предфтавляете?
Мать Крис что-то спросила. Клара ей ответила:
– Я, конефно, обефала не говорить никому… но подралафь с Юлей Фпиридоновой. Фнаете, ее родители в комитете тофе.
– Ой, ну ясно, – Крис отошла от двери. – Сейчас она по всем пунктам пройдется. А эта Спиридонова со своим братцем меня затрахали уже. Прикинь, их младший – в маминой школе! Но им почему-то можно иметь родственника в школе для отсталых, а мне нельзя.
– Думаю, дело не только в этом.
– В смысле?
– Ну, то есть тебя не любят не только из-за этого. Ты же у нас вся такая альт.
Крис замычала что-то, как дверь в кабинет Клары начала открываться.
– Подождите, Анастасия Александровна.
– Да? – Мама ученицы закрыла дверь и стояла, смотрела – смотрела.
Клара Леонидовна встала из-за стола и начала неловко переминаться. Надо было попросить эту женщину всё организовать. Не заниматься же ей этим самой, правильно? Еще не хватало. Дочь этой Иноземцевой что только не вытворяет, надо и честь знать. Пусть отвечает за своего питомца, школе пусть помогает. Благое дело[21].
– Анастасия Александровна, вы, как член комитета… – может, хоть что-то полезное этот комитет сделает. – Не согласитесь ли нам помочь? Помню, что у вас прекрасно получается с мероприятиями.
Особых дефектов в своей речи Клара Леонидовна не замечала – так, мелкие шалости языка во рту, с кем не бывает. Поэтому позволяла себе говорить если не вычурно и надменно – ну ладно, всё же слегка надменно можно, – то, по крайней мере, с высоко поднятой головой, хоть так пытаясь возвыситься над другими людьми, которые все были выше ее сантиметров на пятнадцать минимум.
– Видите ли, у нас в традиционный праздник, концерт в честь дня рождения школы. Ну, вы помните такие – чудные уютные концерты. С чудными номерами. И вы бы нам очень помогли. Не организуете ли небольшой концерт? Раз уж с Двадцать третьим февраля не получилось… В этом году как раз наш класс ответственный.
Мамаша Иноземцевой, стоя у двери, задумалась, помолчала. Покачивалась, стояла, тоже мне здравствуйте, называется.
– Знаете, нет. Я теперь работаю, и у меня нет времени. Совершенно. До свидания.
Клара Леонидовна аж задохнулась. Дерзость! Дерзость! Захватывая рябыми щеками воздух, она выпалила:
– Знаете ли, я не всё сказала про вашу дочурку. Не хотите ли сесть?
Самое сладкое приберегла, накрыла полотенчиком, чтобы не остыло.
– Ваша дочь еще и драчунья! Вот недавно она подралась с девочкой из одиннадцатого класса, вы представляете?
Клара Леонидовна злобно посмотрела на Иноземцеву-старшую и, увидев ее реакцию, улыбнулась.
– Идем? – резко – устало и на автомате – спросила Настя у Крис, выйдя из кабинета. Не больше получаса сидела там, но этого хватило, чтобы выйти из себя и полностью истощиться. Идем?
Тут увидела какого-то парня. Худой, в одежде в облипочку, стоял рядом с Крис, немного поеживаясь.
– Здравствуйте, молодой человек, – Настя внимательно его оглядывала. – Кристина, ты нас познакомишь?
– Э-э, да, мама. Это Макс.
– Здравствуйте, Анастасия Александровна, – слегка склонил голову.
– Привет. Вы одноклассники? – Настя его не помнила, новенький?
– Нет, я из одиннадцатого.
– Понятно, – но что понятно? Она с этим или?.. Потом разберется, устала. Повернулась к дочери: – Идем?
Крис попрощалась с новообразованным Максом и, оставив новообразование в коридоре, пошла за матерью.
– Я одного понять не могу. Я тебе же говорила, да: делай, что хочешь, я не могу тебе приказывать. – Настя хмыкнула: – Да как будто ты послушаешься. Не хочешь учиться нормально – не учись. Будешь мусорки вытряхивать, дело твое. Или будешь вон… не знаю, куча таких. Но я почему должна приходить и краснеть за тебя, объясни мне? Краснеть за то, что ты всем хамишь, дерешься, ты что, дерешься, ты дерешься?!
– Да она недалеко от дебильного братца ушла. Может, тебе всю их семью взять?
– Кристина, прекрати.
– И если тебе интересно…
– Что?
Крис обернулась к матери и толкнула входную дверь.
– …Я ее отделала.
,
Дима домой приезжает после школы. Сегодня опять с воспитательницей репетировали песню. На выпускной. Она сказала, что, скорее всего, три песни. Три – это нормально. Три – не очень много. Три песни.
А с Анастасией Александровной увидеться не смоглось. Не всегда можется. Не каждый день на самом деле.
Земля в снеге, свет крыльца, свет окон. А на улице темно. Папа быстро идет от машины домой. Дима за ним, пока не закрыта дверь. Если закрыта, он бы ее открыл, но он хочет успеть. Допрыгнуть. Папа уже разделся и ушел дальше в дом. А Дима в прихожей. Стоит. С пола на него смотрит сонная Элли.
Изумрудная девочка, родители же ее оставят при переезде? Должны оставить. Надо будет у них спросить.
Лучше у папы. У мамы не надо.
Мама ругается на Элли уже много лет. Лучше ей не напоминать.
Не раздеваясь, Дима садится и обнимает. Элли поворачивается и виляет выпрямленным хвостом. Облизывает шершавым языком Димины щеки.
Когда ее только Диме подарили, мама предлагала отрезать хвост. Говорила, что он не придает чего-то внешнему виду. Что не стандарт породы. Элли была маленькой, еще можно было отвезти к врачу. Но Дима обнял Элли и закричал: Нет! И закрученный в черную запятую хвост остался. Став
