крикнула шепотом:
– Нет, Санди! Она может быть их шпионом!
– Я не шпион!
– Тихо!
Все замолчали, прислушиваясь. Тишина звенела вокруг нас. Наконец девушка заговорила, и ее голос был не громче шороха травы:
– Вчера вечером сюда пожаловали имперские стражники. С ними был мужчина не в форме. Это твой отец?
– Да.
– Ну, так он не связан, не избит, он идет с ними по своей воле.
Я покачала головой. Эта девушка наблюдательна, и, похоже, у нее железный характер, но она не знает Ралуса, не знает имперских стражников.
– Они его заставили. Я была с ним, когда они его схватили и сказали что-то… «волей императора» или как-то так. Он велел мне бежать и прятаться, но…
– Но ты, конечно, потащилась за ним, – проворчал за моей спиной мужской голос, и меня наконец отпустили.
– Санди, – укоризненно покачала головой девушка.
Но Санди встал передо мной, высокий, синеглазый, и я воскликнула:
– Ты Санди! Внук Элоис!
Когда я жила у лодочницы Элоис, я не общалась с семьей ее сына, но часто наблюдала за ними и всех знала в лицо. А уж красивого Санди запомнить было несложно. Санди нахмурился.
– Погоди, я же тебя знаю… ты гостила тайком у бабушки прошлой осенью!
– Да!
Они отошли от меня в глубину хижины и долго совещались. Говорили они на другом языке, на языке этих гор, узких тропинок, травы, чистых ручьев и озер, камней и цветов, растущих на них. Еще чуть-чуть, и я смогу понимать этот язык.
– Ладно, – сказала девушка, – но нам все равно надо предупредить Тинбо и остальных.
– Перед рассветом я пойду к ним, а вы останетесь здесь, – кивнул Санди.
– Может, лучше попросить Джангли?
– Нет, Тайрин, он слишком… крупноват для этого. И ты же помнишь, кому он раньше служил. Не будем рисковать.
– Он предан мне! А если поймают тебя…
– Они пришли не за нами. Они не знают, что мы здесь.
– Но почему они не поехали обычной дорогой, по главному тракту? Почему через горы?
– Может, так короче? Может, дело в ее отце? Мы не знаем, кто он и зачем его везут к императору. Может, это должно остаться в секрете от всех вообще?
Они помолчали. Мне надо было бежать искать Ралуса, но девушка велела мне лечь и отдохнуть, сказав, что никто не ходит по этим горам ночью, никуда мой Ралус не денется. Мне пришлось послушаться, я попыталась устроиться поудобнее и поспать. Я очень устала. Все тело у меня болело, новый шрам на левом запястье саднило, а в ушах стоял гул. Я нашарила рукой свой мешок и достала книгу. Мне казалось, воды озера Тун должны превратить ее в размокший кусок бумаги, но книга, наоборот, выглядела так, будто ее только что сделали: ни единой царапины на обложке, ни одного замятого уголка. У меня не было сил думать сейчас об этом, я провалилась в сон, оставив боль и страхи по эту сторону.
Проснулась я от шепота. Разговаривали трое: рыжая девушка, которую звали Тайрин, Санди и еще кто-то.
Кто-то: …они ушли на рассвете, ни в один дом не заглянули. Я думаю, они идут по своим делам, мы тут ни при чем.
Тайрин: Как ты можешь быть уверен?
Санди: Это очевидно, Тайрин! Они просто не хотят, чтобы их видели, они скрываются, так же, как и мы.
Тайрин: Они не похожи на дезертиров.
Кто-то: Нет, не похожи, я думаю, все дело в том человеке, это его никто не должен видеть, поэтому они идут старыми тропами через Хофоларию и хэл-марский лес.
Тайрин: Это очень странно. А что говорит Лура?
Кто-то: Он не успел рассмотреть того человека, но согласен, что мы тут ни при чем.
Лура? Лура здесь? Тот самый Лура? Я села. Все трое уставились на меня. Тайрин, Санди и еще один – невысокий, темнокудрый. Чем-то неуловимым он был похож на Тайрин, наверное, это ее брат.
– Очнулась? – спросил Санди. – Ты проспала целый день.
Я вскочила на ноги. Целый день! «Они ушли на рассвете…» Ралус был тут, совсем рядом, а теперь мне снова и снова его догонять! Это все Тайрин виновата! Она остановила меня! Я бросилась из дома, но ее брат схватил меня за талию, задержал, заставил стоять и смотреть на него, в его синие-синие глаза. От него пахло свежескошенной травой.
– Куда ты? Тебе надо набраться сил, отдохнуть.
– Мне надо их догнать!
– Они ушли слишком давно, они едут верхом и, скорее всего, в столицу, ты все равно не угонишься за ними.
У него был особенный голос, не то чтобы вкрадчивый, а похожий на легкий ветер и теплый дождь, его хотелось слушать и ему хотелось верить. Но Ралус…
– Откуда ты знаешь хофоларский? – резко спросила Тайрин, а ее брат удивленно приподнял брови и пристально посмотрел на меня.
– А ведь правда… я и не понял, что ты говоришь на хофоларском! Ты не похожа на хофоларку, – сказал он.
Вкусно пахло свежим хлебом, совсем как в доме Литы. А еще – мелкими розовыми и белыми цветами. Я их не видела, но по запаху знала, какие они. А еще – зеленой травой, каменистыми тропинками, близким озером с ледниковой водой. Людей в этих горах живет немного, но все они говорят на одном языке. Я попыталась объяснить им, что такой уж родилась: могу говорить на любом языке, если внимательно послушаю то, что меня окружает.
– То есть ты знаешь все языки? – брови Санди поползли вверх.
– Нет, нет, конечно, не знаю, но… – И я наконец поняла, какое слово тут подходит. – Я просто чувствую.
Тайрин смотрела на меня очень внимательно, а потом спросила:
– И придя в хэл-марский лес, ты будешь говорить на хэл-марском?
– А в Империи… на общеимперском? – подхватил ее брат.
Я пожала плечами. Я никогда не была ни в Хэл-Марии, ни в Империи, но если там будет с кем поговорить, то да, я буду говорить на их языке, как же иначе мы поймем друг друга?
– Вот это да! – восхитился брат Тайрин так искренне, что мне стало неловко, и я опустила глаза. А он протянул мне руку и сказал: – Меня зовут Тинбо.
Я окаменела и не знала, что сказать в ответ. Будто меня снова только что привезли с Веретена и я впервые вижу людей. Тогда он взял мою руку, тихонько сжал ее и спросил:
– А как зовут тебя?
Лура и правда был здесь. Он зашел в хижину и сразу воскликнул:
– Уна, девочка моя, ты-то как тут оказалась? Где Ралус?
Лура стал гораздо
