Но так я буду выглядеть еще более невежественной.
Все, что я могу сделать, это последовать за ним через заднюю дверь и выйти на просторную территорию за домом.
Вижу большой огород и еще один сад, полный фруктов и цветов: кусты малины, кусты роз, сирень и яблони.
Затем я вижу конюшни, два сарая и несколько больших загонов.
Все выглядит чистым и ухоженным. Амбары выглядят свежевыкрашенными, а трава аккуратно подстрижена. Нигде в поле зрения нет мусора или валяющихся без дела инструментов.
Я вижу двух лошадей, стоящих рядом с конюшней, уже оседланных и с уздечками. Одна из них огромная и темно-серая, такая темная, что кажется почти черной. Другая — красивая лошадь карамельного цвета с черными гривой и хвостом. Ее шерсть такая гладкая и блестящая, что кажется металлической.
— Большой — это Брутус, — говорит Рэйлан. — Другая — Пенни. Она милашка, самая хорошая лошадь из всех, что у нас есть. Так что ты поедешь на ней, а я возьму Брута. Он не такой милый, но он злится, если Пенни куда-то уходит без него.
— Хорошо, — говорю я, предоставляя Брутусу широкий простор. Он смотрит на меня своим большим черным глазом, на котором я не вижу белого. Он не выглядит дружелюбным, но он, по крайней мере, не агрессивен.
Пенни, напротив, охотно кладет свой бархатистый нос в ладонь Рэйлана, затем трется боком головы о его плечо, издавая нежный чавкающий звук.
— Ты скучаешь по мне, Пенни? — говорит Рэйлан своим низким, хриплым голосом.
Не знаю почему, но его тон, которым он обращается к лошадям, действует и на меня. Он посылает маленькие мурашки по моим рукам.
— Хорошо, — говорит мне Рэйлан, спокойный и уверенный, как всегда. — Вот что мы сделаем. Сначала я подсажу тебя на Пенни… ты поставишь левую ногу в стремя, и возьмешься за эту маленькую ручку на седле, она называется лука. А я помогу тебе перекинуть правую ногу через лошадь. Я как бы помогу подтолкнуть тебя.
Стараясь не показывать, как я нервничаю, я просовываю левую ногу в ближайшее стремя. Рэйлан крепко держит Пенни, хотя я подозреваю, что она терпеливо стояла бы там в любом случае. Хотя она излучает мягкость, и она не такая массивная, как Брут, она все равно намного выше, чем я ожидала. Я не совсем понимаю, как я смогу закинуть вторую ногу ей на спину, когда эта спина выше моего плеча.
Однако, когда я вступаю в стремя, Рэйлан кладет свои большие руки на мою талию и помогает мне подняться. С его помощью моя правая нога легко перекидывается через седло.
Теперь я сижу на спине Пенни, и это чертовски высоко. Она шире, чем я ожидала, мне повезло, что я относительно высокая и длинноногая, иначе мне было бы трудно обхватить ее бедрами. Но седло удобное. Оно приятно пахнет кожей, и Пенни тоже пахнет приятно, чистым сеном и солнцем. Под ним чувствуется не такой уж неприятный запах животного пота.
Рэйлан передает мне поводья и показывает, как их держать.
— Просто посиди секундочку, пока я тоже сяду, — говорит он мне.
Он запрыгивает на массивную спину Брута одним плавным движением, которое выглядит таким же легким, как наступление на бордюр. Я вижу, что это вторая сторона Рэйлана. Он удобно сидит на большой темной лошади, направляя Брута малейшим движением руки или каблуком сбоку лошади.
— Слегка постучи по ней пятками вот так, — наставляет меня Рэйлан. — Не волнуйся, ты не причинишь ей вреда.
Я легонько постукиваю Пенни, и она послушно начинает идти вперед. Она, вероятно, больше следует за Рэйланом и Брутом, чем слушает меня. Тем не менее, я рада, что она не несется галопом.
Даже при ходьбе меня трясет больше, чем я ожидала. Ее плечи и сутулость перекатываются подо мной не совсем обычным образом. Трудно поймать ритм, чтобы не подпрыгивать в седле.
— Ты молодец! — говорит Рэйлан.
Мне приходится смеяться над этим. Мы сделали всего пару шагов. Я совсем не молодец.
Рэйлан держится рядом со мной, Брут чуть впереди Пенни, чтобы было понятно, кто лидирует. Вначале он держит медленный темп. Мы идем по лугу. Трава здесь немного выше и полна крошечных белых бабочек, которые порхают в траве, когда лошади проносятся по ней. Раннее утреннее солнце заставляет росу искриться. Трава пахнет сладко, а воздух свежее, чем тот, которым я дышала раньше. Никакого намека на выхлопные газы, как в городе.
Прохладно, может быть, градусов шестьдесят. Но мне не зябко, когда солнце светит мне на голову и подо мной теплая лошадиная плоть.
После того как я освоилась с ходьбой, Рэйлан показывает мне, как ехать рысью. Это менее удобно, мне приходится сильнее приподниматься в стременах, и я чувствую себя нелепо, подпрыгивая на лошади.
— Вообще-то галопом удобнее, — говорит мне Рэйлан.
— Я не знаю как… — нерешительно говорю я.
— Просто возьми поводья вот так… — он показывает мне. — И наклонись вперед, чтобы быть ближе к ее шее.
Он помогает мне занять более удобное положение. Затем он кричит: — ХА! — и лошади несутся.
Мы оказываемся в открытом поле, ярко-зеленом и бархатистом. Земля под нами мягкая, так что, если бы я упала, то, скорее всего, все было бы в порядке. Но я не хочу проверять эту теорию. Я цепляюсь коленями за Пенни, низко наклоняюсь к ее шее, крепко хватаюсь за поводья, пока они почти не врезаются мне в руки.
Ее копыта грохочут подо мной. Рэйлан прав, на галопе легче следовать ритму ее движения. Ветер, дующий мне в лицо, прохладный, чистый и бодрящий.
Брут, кажется, в восторге от бега. Он низко вытягивает шею, его мощные ноги быстро передвигаются, и кажется, что он даже не чувствует веса Рэйлана на своей спине. Две лошади бегут в тандеме, между ними всего пара футов.
Это прекрасно, совершенно прекрасно. Бескрайние просторы ранчо кажутся бесконечными вокруг нас. Небо похоже на огромную перевернутую чашу, синее, как глаза Рэйлана, почти безоблачное. Мое сердце бешено колотится, отчасти от страха, но также и от волнения. Мои волосы вырываются из хвоста и рассыпаются за спиной, как хвост Пенни. Я уже не так крепко сжимаю поводья. Я сжимаю Пенни ногами, желая, чтобы она бежала все быстрее и быстрее. Хочется чувствовать именно это, все больше и больше.
Рэйлан рядом со мной. Он испускает крик, отчасти чтобы подстегнуть лошадей, а отчасти от чистого счастья. Это самый великолепный день, который я когда-либо проживала. Эти животные сильны и великолепны. Они любят бегать. Похоже, они знают, как это приятно и
