помню, чтобы успела за это время назвать себя твоей вещью, Горан.
— Стася…
— Что Стася? — огрызнулась я.
Он попытался коснуться моей руки, но я отпрянула. Куда резче, чем следовало.
— Мне нужно побыть одной, — хрипло сказала я. — Пожалуйста.
И с этими словами я быстро пошла по крутой дорожке между гостиницами, ведущей к берегу. Пошла… чуть ли не побежала.
Понимала, что боюсь оглянуться. Да, очень боюсь увидеть в его глазах как злость, так и растерянность.
В ушах всё ещё звучала неадекватная просьба: «Поцелуй меня», и она обжигала меня до боли. Слова, что я ничего не сделала такого, были верны лишь отчасти. И ощущение, что я предала Горана, было слишком ярким.
Я и сама не поняла, как сумела на такой скорости спуститься в самый низ, через все террасы, где гуляли отдыхающие.
Села на огромный камень и уставилась на море. Сердце почему-то стучало так, будто пробежала стометровку. И ощущение, что сейчас догонят, не исчезло.
Я даже обернулась, но Горана нигде не было. Не последовал… правильно сделал. Бегать за такой ненормальной — только себе вредить.
Глубоко вдохнув солёный воздух, я прикрыла глаза. Надо успокоиться. Откуда вообще эти качели? Швыряет из одной крайности в другую. Что происходит? Как беременная, честное слово. Хотя дальше поцелуев у нас ещё не продвигалось.
Такие вещи больше походили на проблемы с психикой и неспособностью держать эмоции в узде. Странно… Может, это всё из-за увиденного ночью в Загребе? Всё же я неслабо испугалась. Не каждый день из стен вылезают твари и пытаются тобой закусить.
Я прикрыла глаза и вдохнула запах соли. Идиотка ты, Стася. Хватит уже жалеть себя. Надо ещё немного посидеть и назад — к Горану, объяснить, что сама дура, виновата… и извиниться за своё поведение. А ещё попросить как можно быстрее оказаться возле родных Горана, которые помогут справиться с даром медиума.
— И зачем так расстраиваться? — вдруг спросили меня.
Я повернула голову влево, чтобы понять, кто ко мне обращается. И тут же перед глазами всё заплясало, а виски прошила обжигающая боль.
С губ сорвался хриплый стон. Я покачнулась, выставила вперёд руку, чтобы удержаться. Ладонь оцарапало чем-то острым, кровь тут же окрасила камень.
Ко мне склонилась тёмная фигура.
— Зачем же так нервничать? — уточнила она. — Мы всё успеем, обязательно.
Шершавые пальцы скользнули по моей щеке, и я провалилась во тьму, краем сознания успев отметить, что я уже с ней разговаривала…
* * *
— На тебе лица нет, — сказал Стефан, стоило мне приблизиться к нему. — Что произошло, Горан?
Хороший вопрос. Так паршиво я себя не чувствовал с тех пор, как сказал Злате о своём решении пойти к провидице. Только ко всему этому душевному раздраю ещё присоединялись беспокойство и глухое чувство вины. Когда я увидел незнакомца возле Стаси, да ещё и услышал про «когда ты была у меня», меня накрыло. Даже самому стало страшно. Но такой удушающей ревности я не испытывал никогда в жизни. Просто хотелось подойти к этому надменному блондину и дать по морде. За то, что посмел заговорить с моей парой. За то, что посмел смотреть так, будто собрался съесть. За то, что не особо впечатлился тем, что Стася не одна. Она со мной. Альфа-самцы обычно это замечают сразу: одинок объект или с кем-то.
А потом Стася… и её странная вспышка. Я понимал, что не стоило допускать таких интонаций при разговоре с ней. В конце концов, на ней нет обручального перстня, да и в любви она мне не клялась. Но всё равно…
— Я, кажется, умудрился обидеть Стасю, — сказал как есть.
Стефан чуть нахмурился:
— Это что-то новенькое. Ты же только вошёл в гостиницу, я тут даже не успел попереписываться со своей зазнобой.
Я дёрнул плечом.
— Что за зазноба? — спросил просто для того, чтобы хоть что-то сказать. И заодно посмотрел вниз, куда спускалась Стася.
Пойти за ней? Или выполнить просьбу и подождать? Наверное, второе… Но, чёрт возьми, почему на душе так неспокойно?
— Да есть одна, — как-то невнятно ответил Стефан. — Потом расскажу. Что будешь делать?
Я чуть нахмурился, сжал руки в кулаки. Вот и дожил, охотник. Сначала ты весь самоуверенный и непобедимый, а как отыскалась пара, так хочется, не опасаясь звания ревнивого собственника, спрятать своё сокровище в башне и повесить на неё амбарный замок.
Но в то же время я прекрасно понимал: по-идиотски ограничивать Стасю не стоит.
— Надо найти её, — наконец-то сказал. — Иначе я сойду с ума.
— Поздравляю, мой друг, ты и правда нашёл пару, — тихо рассмеялся Стефан. — Есть предложение: спускаемся за твоей девочкой, а по дороге заберём Живко.
— Живко? — изумился я, направляясь к набережной.
— Он пошёл пропустить стаканчик винца со старым другом. Обещал вернуться к ужину, но опасаюсь, что беседа затянется, — пояснил он.
— А что за друг? — чуть приподнял я бровь.
— Загадка, — хмыкнул Стефан. — Ты же знаешь Живко: хитрый старый лис, который не выдаст секрет, если не захочет. Сказал только, что этот человек приехал издалека.
Ну не хочет, так не хочет. Я ничего не ответил, внутри всё практически сжалось. Казалось, даже нормально вдохнуть не получается — только колотится сердце как ненормальное.
Стася, где Стася… Тьфу, да что же это за наваждение такое!
— За тобой тянется след, — вдруг сказал Стефан.
Я резко остановился, но кузен толкнул меня в спину, давая понять, что нужно продолжать движение.
— Какой? — спросил я одними губами.
— Водный, слабо мерцающий, — хмурясь, произнёс он. — Хотя… может, это не вода. Что-то такое серебристое, очень тонкое. Будто кружево или паутина.
Огнедары зачастую лучше охотников видели закреплённые ловушки. Их внутренний огонь словно отражался от чар, наложенных на жертву, и отдавал в глаза блеском или сиянием.
— Он свежий? — уточнил я.
Стефан кивнул, сосредоточенно рассматривая нечто невидимое мне.
— Да, меньше четверти часа даже. Вспоминай, куда успел вляпаться после того, как оставил меня на улице.
В его голосе звенели стальные нотки, и мне даже в голову не пришло огрызнуться и сказать «нет». Только вот все мысли вмиг вылетели в неведомом направлении, когда сердце кольнуло, а потом сумасшедший пульс чуть не разорвал вены.
Беда! Беда! Со Стасей беда!
Я сорвался с места и бегом кинулся к маленькому каменистому пляжику, спрятанному под одной из террас. По крутой лестнице — вниз. Через крупную гальку — прямо. И вот он огромный камень, на котором так любят сидеть туристы.
На нём кровь… Не так много, но достаточно для того, чтобы вынести смертный приговор тому, кто посмел
