желания. Невозможно думать, чувствуя это.
– Не знаю… – она будто слышала свой голос со стороны.
– А сейчас? Сейчас ты оттолкнешь меня? – Ян отстранился. Он больше не касался ее, словно давал свободу выбора.
Катя молчала. Она чувствовала, как Ян рассматривает ее профиль, перетекая взглядом с переносицы на губы, чувствовала его взгляд, теплый, волнующий.
– Нет, – едва слышно ответила Катя.
Ян все еще медлил, потом потянулся пальцами к ее подбородку, повернул лицом к себе и коснулся ее губ губами, мягко и нежно. Затем чуть отстранился, давая последний шанс сбежать.
Катя, словно находясь в невесомости, на пределе чувств, сгорая от желания и стыда, замерла. Но спустя одно биение сердца сама нашла его губы. Ян тотчас же отозвался. Она отвечала на его поцелуи все жарче, отдаваясь желанию целиком, а потом соскользнула – то ли на одеяло, расстеленное на полу, то ли в пропасть, где падение превращается в полет.
Глава 17. Наутро
Обнаженная, прикрытая простыней, Катя лежала спиной к Яну. Ее глаза были открыты. Она не шевелилась и старалась дышать глубоко и ровно – притворялась, что спит. Ныл низ живота, но телу было приятно. Хотелось выгнуться, сладко потянуться кошкой.
Катя помнила – словно переживала это снова, – как Ян мучительно медленно стягивал бретельку сарафана с ее плеча, как прокладывал поцелуями дорожку от шеи все ниже, его волосы щекотали ее подбородок. А потом остались только прикосновения губ, такие чувственные, что все остальные ощущения исчезли… Она зажмурилась, чтобы прервать поток образов: тело и так горело, словно она заболела. От одних только воспоминаний… Катя с трудом заставила себя вернуться в это утро, в эту постель.
Что будет после того, как она «проснется»? Кто они теперь друг другу? У нее весь мир изменился, а для него, скорее всего, это была просто еще одна ночь. Главное, никаких ожиданий. Никаких розовых очков.
Возможно, ей даже стоило уйти в свою комнату, не усложнять ситуацию. Но так хотелось еще немного продлить утро, в котором смешались их запахи, спутались их волосы на подушке. Еще немного почувствовать близость Яна – иголочками по спине.
Каждая деталь в комнате напоминала о том, что произошло ночью. Их искаженное неясное отражение – одно на двоих – на дверце шкафа. Оплавленные до застывших лужиц свечи. На полу валялось скомканное одеяло, ее одежда вперемешку с одеждой Яна. И снова всколыхнулись воспоминания. Руки Яна расстегивают пуговицы сарафана, тепло касаясь ее живота, и оказывается, его тело еще горячее Катиного…
– Почему ты не сказала? – раздался голос Яна.
Наверное, из-за этих образов она зашевелилась – и выдала себя.
– Зачем? – как можно безразличнее спросила Катя. – Чтобы ты каждую секунду спрашивал, не больно ли мне?
Ян развернул ее к себе лицом. Катя натянула простыню по шею.
В его глазах читались недоумение, растерянность, возможно, сожаление. Но ничего более.
– Разве это не должно происходить по-другому? В первый раз? Цветы, шелковые простыни? – он говорил мягко, даже заботливо.
По крайней мере, не пытался наутро от нее избавиться, как от той девушки из ночного клуба.
Вот такой вот бонус…
– У тебя что, богатый опыт?
Вопрос прозвучал резко, с издевкой. Но Ян словно и не заметил.
– Да нет. Только однажды. И тогда все было по-другому.
– Как? – спросила Катя, глядя ему в глаза.
Вспоминая, Ян отвел взгляд – и она пожалела о своем вопросе.
– Заброшенный деревянный дом, дыры в крыше, одеяло, украденное с бабушкиной кровати. Но тогда это было неважно.
На секунду Кате показалось, что блондинка с фотографии лежит по другую сторону кровати. Смотрит, улыбается: «Да, тогда это было неважно».
– Как я мог догадаться? – Ян откинулся на подушку. – Тебе почти двадцать два!
Ее невинность вовсе не стала ему подарком, как пишут в романах. Скорее, неприятным сюрпризом. Кате было обидно – до слез. Ночь и утро – словно две разные жизни. Два разных Яна. Две Кати.
А чего ты хотела?
– Мне никто не нравился – из тех, кому нравилась я, – словно оправдываясь, призналась она.
– А я, значит, тебе нравлюсь? – улыбаясь, спросил Ян.
От этого стало спокойнее. Словно где-то внутри, наконец, замерли невидимые весы. Но Катя не стала отвечать на вопрос – к такому ответу Ян точно не был готов.
– Что-то мне захотелось сигареты, – потягиваясь, сказал он.
– А мне не хватает…
…не хватает? До полного счастья?
– …чашечки кофе.
– Я скоро вернусь, – Ян надел штаны и вышел из комнаты.
Катя, улыбаясь, потянулась кошкой.
* * *
Ян насыпал в турку кофе и поставил ее на огонь.
Черт, черт, черт, черт!
Это была красивая ночь, замечательная, почти волшебная. Но она закончилась.
То, что произошло, могло бы их отношений и не коснуться. Или даже сделать эти отношения глубже, чувственнее. Возможно, Ян согласился бы на время отказаться от других женщин – чтобы не обижать Кэт. Эта ночь и в самом деле была чертовски хороша!
Ему нравилось преодолевать нежное сопротивление Кэт, похожее на сопротивление воды в реке. Нравилось ловить на себе взгляд: словно она падала в пропасть, а он крепко ее удерживал. Нравились ее запах, дыхание, стоны. Даже теперь, вспомнив об этом, Яну захотелось тотчас вернуться в спальню.
Но первый раз… Это чересчур.
Чего теперь она ждала от него?
Кофе сбежал. По кухне растекся отвратительный запах.
…А если теперь она привяжется к нему?
…Или, что несравнимо хуже, на привязи окажется он сам?
Ян открыл окно, вымыл турку, снова залил в нее воду.
В любом случае, что сделано, то сделано. Остальное покажет время. А пока Яну хотелось находиться подальше от этой квартиры, подальше от Кэт. Сбежать. В прямом смысле этого слова. Хорошая пробежка казалась наилучшим способом привести мысли в порядок.
* * *
Ян принес на подносе кофе. Одну чашку. Поставил поднос на кровать перед Катей. Вяло отреагировал на ее улыбку.
– Пробегусь немного.
Словно выполнил долг. Словно заплатил ей.
От этой мысли Катю передернуло, будто она раскусила дольку лимона.
А Ян даже не заметил этого.
Ушел, не прощаясь.
Катя долго лежала, глядя в потолок. Было душно и тихо. Пахло пролитым «Асти» и свежезаваренным кофе, к которому она не притронулась. Потом Катя села на край кровати, ступнями осторожно коснулась линолеума, будто он был горячий, а не холодный. Натянула простыню, словно кто-то мог ее увидеть.
На самом деле все закончилось неплохо. Просто не идеально. Но идеально – это по части Яна. А «неплохо» – как раз ее вариант. Она усмехнулась сама себе
