краю повозки, свесила ноги, по которым тотчас разбежались мурашки, сковывая мышцы сотнями иголок. Хмурясь и постанывая, Мирра принялась растирать ноги.
— Да сколько можно тележиться? — воскликнул охранник, появившись будто из ниоткуда. — Ты что там сидишь? Что, ноги отнялись? Учти, если мне влетит за то, что ты едва шевелишься, то до купален ты будешь добираться в одном только панцире и ползком.
И не дожидаясь какой-либо реакции на свои слова, он подошел к Мирре и, схватив ее за плечо, стащил с повозки. Не ожидая подобного, девушка рухнула на пол. Упала неловко, так, что ушибла колено и ободрала локоть. И еще в плече что-то будто щелкнуло. Приподнявшись и потирая ноющее плечо, она злобно уставилась на охранника, мысленно желая ему почувствовать все то же самое, только в десятикратном объеме. И тотчас мужчина распластался рядом как подстреленный. Факел выпал из его рук и закатился под повозку. Мужчина стонал, закатывая глаза, а сквозь стиснутые зубы текла кровь. Мирра сама не заметила как оказалась на ногах.
— Что это с ним? — спросила она, пятясь к повозке и пытаясь взглядом отыскать Адрия. — Болезнь какая-нибудь?
Охранник между тем затих.
— Ай-яй-яй, — заохал Адрий, выбираясь из-под повозки с факелом в руках, — как бы хуже не было.
Шаркающей походкой он подошел к охраннику и, опустившись на колени, припал к его груди ухом и прислушался. Потом внимательно осмотрел его лицо.
— Жив, и даже невредим, — прошептал он, поднимаясь. — И как будто всего лишь оглушен. Скоро придет в себя.
— А что с ним случилось? — пробормотала Мирра, продолжая прижиматься к повозке. — Чего он вдруг упал?
— Притворяешься? — спросил Адрий, поднимая на нее взгляд.
14 глава
В кромешной темноте, разбавленной только светом факела, чадящего после падения, и свечи, стоявшей на полу все вокруг вдруг стало таким страшным, будто Мирра только сейчас осознала, что попала далеко не в сказку. Адрий в таком неверном свете показался совсем старым, а молодые, но уставшие глаза скрывала тень.
Охранник лежал неподвижно, но его грудная клетка равномерно вздымалась.
— Притворяешься? — спросил Адрий, поднимая на Мирру взгляд.
Девушка торопливо и даже испуганно замотала головой.
— Нет? — голос Адрия был ошеломленным. — Ну, судя по всему и правда нет. Ты его оглушила, хотела ты того или нет, но оглушила. И, выходит, ты сильная. Тогда у тебя может получиться.
— Что, что может получиться? — переспросила Мирра.
— Сбежать, — выдохнул Адрий. — Уйти отсюда живой. И не обрекать еще одну девушку на подобное.
От подобных слов что-то сжалось в груди Мирры. Захотелось довериться, рассказать все. Тайна распирала ее, хотя она понимала, что лучше никому не знать о ней правду. И пусть она здесь именно из-за того, что все эти люди уверены, что она — сфирья. Но… но это лишь их догадки. Они не могут быть в этом уверены до конца.
А Адрий. Сейчас он — единственный, кому можно довериться. Мирра вдруг вспомнила про Макса. За прошедшие почти две недели она его ни разу не видела и иногда даже сомневалась, что видела его тогда, привязанным к столбу на телеге. Но как бы там ни было, Макс где-то здесь, в этом жутковатом мире. И ему тоже нужна ее помощь. Но пока она на цепи, то не может помочь даже сама себе. А Адрий. Хоть его положение и незавидно, все же он может как-то помочь. Уже помогал.
К томе же Адрий, видимо, не нуждается в словах подтверждения. Он будто видел ее насквозь, да и знал куда больше, чем она.
— Но что я могу, — проговорила Мирра неопределенно. — Я закована, — она подняла руки, громыхнув цепью, сковывашей ее руки и ноги, чтобы указать за спину на панцирь.
— Сфирью этим не удержишь. Она — сотворяющая. Они сильнее любых цепей. Ничто материальное не удержит ее, если, конечно, она будет верить в себя… но я бы не советовал тебе… спешить.
— Но, ты же говорил…
— Не время… — Адрий глянул на охранника, который начал постанывать, — не время сейчас, но если ты сбежишь, они лишь убедятся, что были правы. И тогда ни за что не оставят тебя в покое. Те, кто управляет этим миром, они сведущи во всем этом. Они тебя найдут. Сами.
— Но что тогда делать? — растерянно спросила Мирра, с надеждой глядя на Адрия.
— Тебе нужно набраться терпения и ждать. Поверь мне, это лучший выход и…
Его прервал окрепший стон охранника. Он уже успел подняться на четвереньки.
— Доверься мне, — попросил Адрий, заглянув мне в глаза. — Я долго над этим думал. Я тебе расскажу, когда получится, а сейчас скажи охраннику, что он не помнит, почему упал. Пусть не помнит, что вообще хоть что-то произошло. Только верь в себя.
— Да я щас тебя прибью, — захрипел охранник, тяжело поднимаясь и пытаясь нашарить кнут, заткнутый за пояс. — Ведьма…
На последнем слове он запнулся, глянув в глаза пленницы.
— Ты сейчас не падал, — уверенно проговорила Мирра не отрывая глаз от его покрасневшего лица, — все в порядке. Ты всего лишь задумался.
Краска схлынула с лица мужчины, взгляд остановился, и он замер как истукан так и не вынув кнута.
— Вот видишь, — проговорил Адрий, возвращаясь к повозке и пытаясь подхватить миску и подсвечник. — Сфирья очень сильно влияет на этот мир и на все, что его составляет и наполняет. Она — творительница всего сущего здесь. Сотворяющая. Так ее называют иногда. Она сотворяет этот мир своими мыслями и… в этом-то и заключается ее уязвимость. Я имею в виду молодую Сфирью. Она не знает еще своих сил, не знает этот мир. Ничего не знает.
— О чем ты? — спросила Мирра.
— Знаешь, как они выслеживают новую сфирью? — вопросом на вопрос ответил Адрий, подавая девушке свечу в подсвечнике и миску.
Мирра пожала плечами, ожидая его ответа.
— Этот мир — сожженная пустыня без горгульи. Здесь царит голод, если он остается без присмотра Сотворяющей. Это проклятие первой убитой. А там, где появляется новая, все цветет. Каждая сфирья приходит в этот мир и делает его своим, и все прежние законы перестают действовать… до тех пор пока она жива, пока она здесь. А потом возвращается проклятье. Я много об этом думал и понял, что…
Но договорить он не успел, охранник, до того стоявший истуканом, вдруг встрепенулся, тут же подбоченился и злобно уставился на обоих пленников.
— Чё стоим? — спросил он, вынимая дубинку из крепления на поясе. — Пошли. Ты, — он ткнул рукоятью оружия в грудь Адрия, — идешь первым. И факел не забудь.
