Дед порекомендовал найти источник поддержки банд и обезвредить. Без финансирования и прикрытия противник потеряет опору. Тогда уже зачистка воровских кварталов — дело техники. А пока врага кто-то подпитывает, всё бесполезно. Один очаг потушить — два других возникнут.
Опять всё уперлось в Марину и её ИЭК. После разгона Ордена ИЭК никуда не делся — просто ушел в подполье. И, как видно из действий обнаглевших бандитов, прекрасно себя чувствует.
Но как же открутить им головы — это вопрос.
Мэру тогда Джилл наврала, что у неё есть доказательства вины Марины. Нет, кое-что имелось в нарытых Майклом файлах, но этого мало. А главное нет достаточно информации об ИЭК. Так, обрывки. Да, Джилл ни секунды не сомневалась, что во всём замешана Марина, что ИЭК координирует и подпитывает преступный мир. Но где их искать? Что делать?
Джилл по несколько часов проводила в башне связи. Ведь это единственное место в доме, где функционирует панель. Девушка раз за разом, день за днём, ещё и ещё просматривала имеющиеся к неё данные, чтобы найти лазейку.
И она нашла. На одном из разрешающих документов, где стояла подпись Весты, значилось, что Орден обязуется собственноручно доставить скопленные деньги в благотворительную организацию. Передать вырученную сумму кормилица, как почётный член Ордина, обязуется лично. Эти строчки попались лишь единожды. Но из них получалось, что Веста знает фактическое местоположение благотворительной организации, раз появлялась там с деньгами. Значит сможет рассказать, где и что. И вообще, эта женщина наверняка много чего может поведать.
Веста… Опять Веста. Но как бы не хотелось, с кормилицей придётся поговорить. Да, можно было бы попросить Виктора пообщаться с матушкой, но Джилл ужасно не хотелось этого делать. Посвящать его во все подробности долго и муторно. У лорда-правителя и так много забот. И, самое главное, кормилицу только-только удалось отстранить от дома, оторвать от Виктора. И снова их сближать не входило в планы Джилл.
В общем, может такой план и неверный, и правильнее всё рассказать мужу, но Джилл твёрдо решила действовать сама. Хотя бы попытаться.
И она решилась.
И отправилась к Весте.
Кормилица жила в отдельном доме на территории крепости. За всё то время, что Джильда вернулась, госпожа ни разу не сталкивалась с матушкой. Веста держала слово, данное названному сыну — не показывалась его жене на глаза. Дом стоял в стороне, на отшибе. Обычное каменное одноэтажное строение с покатой крышей. Вокруг ни слуг, ни охраны. Джилл подошла, чтобы постучаться, но дверь беспрепятственно открылась сама. Никаких замков не было. Госпожа прошла внутрь, не забыв закрыть за собой — на улице мороз и снег. Незачем пускать их в дом, пусть даже и к Весте.
Обстановка внутри поражала своей скудостью и простотой. Нет, Джилл знала, что кормилица — сторонник аскетических условий, но чтобы до такой степени… Дом состоял из одной комнаты, стены не отделаны, пустые. Лишь пара окон служили разнообразием в тёмном царстве. Из мебели жёсткая кровать, стол и стул. Один стул! На нём и сидела Веста. У кормилицы в руках рукоделие. Она делала корзины — несколько готовых изделий мирно покоились вдоль стены, а старушка плела им собрата. Прутик за прутиком, ряд за рядом, постепенно и последовательно получалась красота. Корзинки выходили прочными и ладными.
— Пришла меня убить? — Веста не отрывала взгляда от плетения. Голос её звучал ровно, спокойно.
— В этом нет необходимости. — Джилл скинула пальто, оглядывалась вокруг, ища, куда сесть — но так и не нашла. Единственное доступное место — кровать, но этот вариант девушке не понравился и она осталась стоять. — Ты живёшь здесь, подальше от меня — это вполне приемлемо.
Повисла пауза. Веста продолжала своё монотонное занятие, совершенно игнорируя гостью. Она шептала что-то себе под нос одними губами. Пальцы ловко перебирали прутья. Старушка сидела в том же коричневом платье, косынке, надвинутой на лоб. Те же тонкие губы, тусклые черты лица. В её облике абсолютно ничего не поменялось.
— Почему ты молчишь? — спросила наконец Джилл. — Тебе не интересно, зачем я пришла?
— Захочешь — сама расскажешь, — она по-прежнему глядела на свои пальцы. — Ты не собираешься меня убивать — для такой ничтожной моли как я — это вполне приемлемо.
Джилл опешила. Слова смирения… Это Веста шутит или серьёзно?
— Веста, пожалуйста, давай договоримся говорить прямо. Не увиливать. Это сэкономит нам кучу времени.
— Время — оно всегда уходит. Нет смысла за ним гнаться. Оно как речной песок — вот оно есть — а вот соскользнуло сквозь пальцы.
И снова пауза. Лирика кормилицы убивала. Джилл сжала кулаки. Но нет. Спокойно. Цель визита — не драка.
— Здесь всё так скромно, — Джилл ещё раз огляделась, — даже бедно. Почему не попросишь сына нормально всё обустроить?
— Человек потребляет куда больше необходимого, — её голос звучал монотонно и отстранено, — для меня важно лишь счастье моего сына. Остальное — суета, не требующая внимания.
— Счастье сына, говоришь? — Джилл демонстративно сложила руки на груди. — Хорошенькое дело! И именно ради его счастья ты столько раз пыталась сжить меня со свету! Исключительно во имя добра! Он ведь, дурашка, и сам не ведает, что жена — лишь ненужный балласт, от которого чем быстрее избавишься, тем лучше. Счастливее станешь!
— Я никогда не пыталась от тебя избавиться. — тихонько плела она прутья. — Да, ваш брак я не одобряла и не одобряю. Но если мой сын так решил… Я не желала тебе смерти. Никогда! Это противоречит Истине. Другое дело, что такую строптивую как ты, учить и учить. И я нисколько не жалею, что приказала тебя пороть. Для жены хлыст — лучшее лекарство от всех недугов!
— Ну и познания в медицине у тебя! — покачала Джилл головой. — С таким же успехом можно утверждать, что топор — лучше лекарство от головной боли. Хотя… В этом что-то есть. Но Веста, разве ложь не противоречит Истине? Ты корчишь из себя праведницу, и при этом лукавишь. Как самой-то не противно? Натворить столь зла, сколько ты, и прикрываться благородной идеей! Ещё и мужа моего в этом убедить! Что ты невинная овечка! Ага! Волк в овечьей шкуре.
— Твоё негодование понятно. — она тяжело и грустно вздохнула. — И я знаю, ты ненавидишь меня и готова обвинить во всём на свете. И я никакими силами не смогу доказать тебе, что никогда не преступала через заветы Истины по умыслу. Орден… Я участвовала в его создании. Изначально мы, горстка верующих, хотели создать сообщество, сгруппироваться, объединиться. Ведь наш мир так жесток! А Орден — это оазис,
