крови, сжигающий последние искры Дара, я догнал убегающих. Они снова разделились: один продолжил бегство, второй остался его прикрывать. И он оказался куда опытнее и проворнее тех троих, что уже остывали в придорожной пыли. Получив еще несколько порезов и одну довольно глубокую рану, я навсегда успокоил и его…
Здесь Эдвардс снова прервался. Было видно, что эти воспоминания даются ему очень тяжело. Элизи же слушала рассказ, затаив дыхание. Видимо, она и сама слышала его впервые.
- Так вот, - продолжил Пройдоха, - когда последний ублюдок понял, что ему от меня не оторваться, он приставил нож к шее малютки, и стал торговаться. Он хотел выменять свою жизнь, здоровье и свободу, за жизнь Элизи. Я поднял руку, думая его успокоить, но он, зная, что я могу генерировать Дар, решил, что это магическая атака…
Снова повисла пауза. Нам с Элизи не терпелось услышать продолжение, но мы прекрасно видели, что горло Эдвардса сейчас просто не может производить связных звуков. Он достал из нагрудного кармана небольшую флягу и осушил ее в один глоток. Вытряхнув из нее последние капли, Пройдоха смазал ими горло уже с внешней стороны и лишь тогда продолжил рассказ.
- У него был хороший охотничий нож – небольшой, острый с очень удобной рукоятью. Всего одно быстрое движение и он рассек горло девочки.
Элизи вскрикнула, прижимая руки к шее, словно пытаясь убедиться, что она цела.
Извиняющаяся улыбка появилась на бледном лице Эдвардса, он приобнял девочку, и, успокаивая, погладил ее по голове.
- И тогда я отдал все, что у меня было, чтобы запечатать рану. Точнее, я отдал даже то, чего у меня не было. Я тогда переработал часть самого себя в Дар, и физически, и морально. А тело детоубийцы упало тогда прямо в след от струйки крови моей девочки. Я же, схватил Элизи на руки, бросился за помощью. Тогда в больнице были другие вольнонаемные девочки. Но заключал договор я не с ними, а с системой. Мне поставили условия, на которые в обычной ситуации я не согласился бы и под страхом смерти. Моей, конечно же, смерти. Но в тот момент мне было все равно, нужно было сохранить жизнь самого дорогого мне человека на этом свете.
На этом месте Элизи не выдержала и расплакалась.
Я невольно залюбовался ее слезами. Она плакала по-детски щедро: слезы хоть и не лились рекой, но скатывались из глаз частыми крупными прозрачными шариками, а потом, преодолев плотину из щек, обильно падали в пыль, оставляя в ней мокрые выбоины. Возможно, именно здесь несколько лет назад был и кровавый след, о котором только что рассказал Эдвардс…
Как только рыдания девочки умолкли, Пройдоха закончил рассказ.
- Вот с тех пор я могу абсолютно бесплатно обращаться за помощью в больницу, если жизни Элизи грозит реальная опасности, а работники имеют полное право проводить с ней свои научные опыты. Собственно, как я потом узнал, именно для этого ее и пыталась похитить та пятерка свежих мертвецов. По факту, они своего добились: ее, все-таки, стали изучать. Не на большой земле, так здесь.
- Она особенная? – уточнил я, глядя на девочку.
- Да, - кивнул в ответ Эдвардс, - все дело в ее маме, но это отдельная и довольно долгая история, а нам уже пора двигаться. И так мы слишком долго стоим на одном месте. Все из-за того, что я становлюсь старым и сентиментальным.
- А по пути домой ты расскажешь поподробнее о том, как все-таки умер тот тип, что чуть не убил Элизи? – спросил я, вспоминая разговор двух красоток, подслушанный мною во время первого посещения больницы.
- Хорошо, - на удивление легко согласился Эдвардс, - только без подробностей!
Мы с Элизи активно закивали головами.
- Было в том темном деньке одно светлое пятно, - продолжил Пройдоха, - врачи сказали, что рана затянется совсем без следа, если рядом с девочкой будет находиться оружие, которым ее – рану – нанесли. Вот я и побежал за тем самым охотничьим ножом. Представьте мое удивление и восторг, когда уже на месте выяснилось, что этот изверг оказался владельцем самой крепкой головы на свете. Никто до этого и после этого не оставался в живых после этого удара. Никто, кроме него. Поскольку я сильно спешил, то подобрал нож, привел его в чувство, быстро рассказал, что планирую с ним сделать и побежал в больницу. Хотя, нет, еще я сломал ему ноги и руки, чтобы он не смог никуда деться, пока я бегаю. Ах, да, еще я немного пустил ему кровь и написал ей не ближайшей стене, что это мой враг и тот, кто решит помочь ему, тоже станет моим врагом. Потом я вернулся из больницы, вставил ему в рот кляп и заставил его страдать. Очень сильно страдать.
- Прямо на улице? – уточнил я.
- Да, - спокойно ответил Эдвардс, - у нас тут есть свои законы и по ним я был в своем праве. К тому же мне нужно было всем показать, что обязательно случится с тем, кто решит сделать плохо моей девочке, оставив при этом меня в живых. А еще я порой вынимал кляп из его рта, чтобы дать негодяю возможность покаяться в своих грехах, отвечая на мои вопросы.
- Это от него ты узнал, кто и с какой целью заказал похищение? – догадался я, все еще пораженный его рассказом.
- Да, - односложно ответил Эдвардс.
Больше в этот день я не услышал от него ни единого слова. Видимо, он наговорился на неделю вперед.
Помнится, не так давно я просил у читателей обратной связи по принципам публикации текста в комментариях или в личных сообщениях. Откликнувшихся было ровным счетом 0.
Поскольку, большей частью пишу для себя, публиковать буду так, как мне удобно.
Глава 13
Штурм
Вечером я помогал Элизи хлопотать по кухне. Очень быстро выяснилось, что вреда от моей помощи больше, чем пользы. Поэтому меня отстранили от практических действий, а заставили развлекать шеф-повара. Говорить я
