работала в местном доме обрядов, та еще кому-то, и через два часа в квартире появилась приятная дама с папкой. Лерка сунула ей деньги, и мы прошли в комнату, где у окна в инвалидной коляске сидел Валерьян, умытый и причесанный после сна.
– Точно жених, – смахнула слезу Пална и подтолкнула меня к коляске.
Дама свое дело знала. В течение нескольких минут она доходчиво объясняла Пию, что его ждет в случае отказа брачеваться. И спросила, готов ли он взять в жены Агату Остаповну Васильченко.
Валерьян кивнул, уронив голову на грудь.
– Будем считать, что это да, – пробормотала дама и подсунула папку. Правая рука Валерьяна дрожала, пришлось поддерживать ее под локоть, но свою фамилию он с горем пополам вывел. После чего голову так и не поднял, а потихоньку засопел. Видимо, собрался спать.
Не буду утомлять вас подробностями, но уже через час у меня на руках было свидетельство о браке, а через два прибывший племянник был послан Леркой в далекое пешее путешествие. Правда, через дверь. Конечно, он принялся орать и грозиться полицией, но я в окно показала ему документ о браке. И мы перешли на осадное положение.
– Хорошо, что шампанское заранее купили, – радовалась Лерка, до этого сбегавшая в магазин. – Пална, нарезай торт!
– Девочки, как же так. С утра я была Васильченко, а теперь Пий. И что мне делать с… мужем?
– То же самое, что и раньше. Только на законных основаниях.
В общем, последующие две недели жизнь моя как будто бы и правда не сильно изменилась. Я старалась не вспоминать, что осталась без работы, а представляла, что нахожусь в отпуске. Жаль, у нас не было своей усадьбы, потому что сейчас было самое время уехать, а не сидеть в жарком городе. Племянник изменил тактику и попытался пару раз пригрозить мне по телефону. Тогда трубку взяла Лерка и на чисто юридическом объяснила ему, что может ожидать идиота за угрозы. Он притих, но я все равно каждый день ожидала козней судьбы.
За неимением загородного дома мы ежедневно подолгу гуляли с Валерьяном в тенистом парке. Лерка с Палной тоже присоединялись, и мы даже выбирались на речку, а один раз даже затеяли шашлыки.
Там меня и застал звонок адвоката по фамилии Ключиков. Поступил вызов на мобильный аппарат Валерьяна, который имелся у него еще из прошлой, активной жизни. Осведомившись, кем я прихожусь Пию, адвокат заявил:
– Поздравляю. Вы единственные наследники.
Потом он начал сыпать терминами, и я передала трубку Лерке. Остальное я узнала уже с ее слов, когда она, распрощавшись с Ключиковым, просияла и сообщила:
– Она оставила вам дом!
– Кто она? Какой дом? – не поняла я.
Оказалось, адвокат принес известие, что некая Лузько Прасковья Ильинична умерла, оставив свое имущество по завещанию моему новоиспеченному супругу.
– Ты знаешь, кто это? – осведомилась Пална.
Я отчаянно замотала головой, соображая, что попала в некрасивую ситуацию. Хороша жена, даже не знаю родственников мужа. А последнее время их становится все больше. То племянник, то вот тетка какая-то. Хотя тетка, по справедливости, убыла, так что…
– Завтра тебе следует приехать с Валерьяном в контору «Ключиков и сыновья» с документами.
– Что делается! – всплеснула руками Пална. – Я же говорила, за черной полосой… Агата, ты богатая женщина!
Меня же это свалившееся счастье тревожило: я еще не решила, как жить дальше, а теперь думай еще про какой-то дом.
На следующий день Пална заехала за нами на «Ниве», доставшейся от бывшего мужа, и помогла отвезти Валерьяна в юридическую контору. Лерка ждала уже там, она сама настояла, чтобы пойти с нами и выяснить все нюансы на месте.
– Ты узнала, кто такая Лузько? – шепнула она, пока мы дожидались своей очереди.
– Откуда? Валерьян мычит, в документах ничего не нашла. На фотографиях тоже никаких упоминаний, может, конечно, Лузько где-то и есть, но не подписана. А в лицо я ее не знаю. Единственный живой родственник Валерьяна, которого я видела, – это племянник, но, сама понимаешь, ему звонить как-то…
Ключиков оказался солидным одутловатым мужчиной в сером пиджаке, с которого он периодически сдувал несуществующие пылинки. Нас принял со всей любезностью и даже предложил чай, от которого мы отказались.
Оказалось, Прасковья Лузько (в девичестве Мамонова) скончалась месяц назад, оставив вполне конкретное завещание. Валерьян Пий наследовал в далекой от нас деревне Лапки дом площадью сто тридцать квадратных метров плюс двадцать соток земли – прилегающие угодья.
Пока Лерка разговаривала с Ключиковым на каком-то своем мудреном языке юристов, а я размышляла, что земля чего-то да стоит. Но как я могу самовольно распоряжаться собственностью мужа? Нехорошо. Однако и ездить туда за сто пятьдесят километров тяжко.
– Сейчас мы оформим нужные документы, и через полгода Валерьян… эээ…
– Андреевич, – подсказала я.
– Да, он. Станет полноправным владельцем земли.
– Скажите, а проживать уже сейчас там можно? – осведомилась Лерка, я с удивлением глянула на нее, но промолчала.
Когда мы покинули Ключикова, подружка заявила:
– И чем тебе не загородная усадьба? Адвокат сказал, там роскошные места, а Валерьяну нужен свежий воздух. Мы без работы, так что вполне можем…
– Я еще даже не знаю точно, кто такая Лузько. У адвоката как-то неудобно было напрямую спросить. Еще решит, что я мошенница. Валерьян в таком состоянии, что племянник может легко оспорить наш брак.
– Мы же работники архива, – напомнила Пална. – Сейчас в два счета восстановим картину событий.
– Вот нам как раз и первое задание для нашего бюро, – кивнула Лерка. – А пока будем работать, сможем загорать и купаться, отдыхая в имении госпожи Агаты Пий.
Конечно, я понимала, что девчонки пострадали из-за меня: не вступись за мой проект перед директором, глядишь, сидели бы в архиве. Но не поупрямиться я не могла.
– Жить в глуши? Вам это зачем? У тебя, Лерка, бабкин дом в деревне есть. А у Палны…
– Ага, участок, который до сих пор с бывшим мужем поделить не могу. Весь зарос крапивой.
– А к моей бабке родня из Сургута на лето явилась, – поежилась Лерка.
Я пожала плечами, хотя втайне надеялась, что подружки передумают. Но узнать, кем является дарительница, все равно стоило.
Дома я еще раз пересмотрела фотографии и отобрала всех неподписанных особ женского пола. Снимки по одному подсовывала Валерьяну, и только на один из них он отреагировал насупленными бровями и мычанием. Воодушевившись, я показала черно-белый снимок подружкам. К этому моменту у нас уже имелось родословное древо семьи Пий, и мы стали искать, к какой веточке отнести хмурую кряжистую тетку в платке. На коленях она держала пухлую
