нескольких бойцов, рассказал последние новости на участке фронта. Как сообщил военный корреспондент, ребята из «Вагнера» штурмом захватили Углегорск, а за Пески и Марьинку шли жестокие бои.
А еще узнали, что Киев усилил обстрелы Донецка и тех территорий, которые были освобождены союзными войсками, с применением дальнобойных американских гаубиц и ракетных систем «Хаймарс».
— Не понимаю я все-таки многое в этой спецоперации, — сказал Бес, когда москвичи с заместителем вечером ушли в тыл. Он вместе со своими готовился к ночному поиску в оборудованном под блиндаж подвале. Здесь же находился и комбат, дававший перед этим группе инструктаж.
— И что именно тебе непонятно? — закурив, прищурился на Беса командир батальона.
— Почему в первые часы нашей специальной операции не нанесли удар по украинским казармам в зоне АТО? Об этом, как акте милосердия, объявило в своем брифинге российское Министерство обороны… Дальше. По каким причинам до сих пор не разбиты Бескидский тоннель на Львовщине и железнодорожный узел на станции Чоп в Закарпатье? Именно через них для Киева эшелонами завозится оружие из США и Европы. И еще. Кому были нужны эти позорные переговоры в Гомеле, когда нашу делегацию возглавлял Мединский, начальник по историческому просвещению?! Может, собирались просветить фашистов насчет нашей общей истории и воинской славы?!
— Спроси чего-нибудь полегче, — нахмурился Колыма, выдохнув и выпустив носом струю дыма. — Я сам это хрен понимаю. В штабе корпуса, насколько знаю, тоже.
— А для меня по первому вопросу все ясно, — сказал молчавший до этого Краб. Все с интересом посмотрели на него. — Лопухнулась наша военная разведка.
— В смысле? — не поняли остальные.
— Перед началом операции дала неверную информацию в Генеральный штаб о низкой боеготовности и моральном состоянии украинских войск в зоне АТО. Там и решили не наносить упреждающих ударов по местам расквартирования их личного состава. Ожидали, что те побегут или начнут сдаваться. Как было раньше в Иловайске и Дебальцево.
— Во-во. А получилось наоборот, — поддержал его Есенин, недавно переведенный в группу. — Эти суки заняли оборону и уперлись рогом.
— Да, — согласился молчавший до этого Максим. — Это совсем не те укропы, что были восемь лет назад. Воюют будь здоров. Хотя и подло.
— Ладно, — взглянул на наручные часы Бес. — Поговорили и будет. Надо выдвигаться.
Вместе с комбатом поднялись наверх из блиндажа, он проводил бойцов по траншее до передового охранения, и они, выбравшись из окопа, исчезли в ночи, словно их и не было вовсе.
Поиск в этот раз не задался. Группа дважды пыталась просочиться сквозь вражескую оборону, чтобы разведать позиции, но была обстреляна и отошла. Под утро грязные и злые разведчики вернулись назад, в расположение батальона. Бес доложился комбату.
— Ладно. И на старуху бывает проруха, — потер Колыма усталое, заросшее щетиной лицо. — Отдыхайте пока.
Между тем накал боев не снижался.
В августе союзные войска взяли Пески и вошли в Марьинку, это означало, что кольцо окружения вокруг Авдеевки сжимается. Уже была перерезана автотрасса на Константиновку, подвоз боеприпасов и живой силы со стороны этого населенного пункта иссяк. Однако снабжение продолжалось грунтовыми дорогами, и одна из основных таких артерий шла через село Орловка. Днем, когда работала воздушная разведка, она пустовала, зато интенсивное движение шло ночами.
В этой связи командование корпусом приняло решение вывести и эту фронтовую дорожку из строя. Приказ был спущен в батальон. Колыма с начальником штаба вызвали к себе Беса, доведя поставленную задачу. Втроем принялись изучать карту.
На карте в двенадцати километрах от Авдеевки значилась Орловка с цепочкой водоемов, уходящих на восток. Здесь же пунктиром была нанесена выходившая из села дорога.
— Вроде как удобное место? — покосился на Беса Колыма.
— Хрен его знает, — почесал тот затылок. — Желательно уточнить.
— Вот на месте и уточнишь, — подпрягся начальник штаба. — Что, в первый раз?
— Не в первый. Но можно сделать это и сейчас.
— Это как?
— Расспросить Рубана. Он отлично знает эти места.
Вызвали старика. Тот по-прежнему числился вестовым, но жил там же, где квартировали разведчики.
— Присаживайся, Николай Петрович, — кивнул на лавку рядом комбат. — Как здоровье, как дела?
— Грех жаловаться. — Сняв каску, пожилой мужчина присел рядом.
— Нужна твоя помощь, — веско произнес командир батальона, рассказал о задании и подвинул к Николаю Петровичу карту.
Тот с минуту внимательно разглядывал карту, а потом сказал:
— Как же, знакомые места. Только вот тут, — он отчеркнул крепким ногтем, — дорога идет не сбоку ставков, а по дамбе между двумя.
— Интересно, — переглянулись участники совещания, — давай дальше!
— Под ней пролегает дренажная труба для сброса лишней воды весной. — Старик постучал пальцем по месту на карте.
— Подобраться туда можно? — живо спросил начальник штаба.
— Отчего же нельзя? Теперь война, на ставках мало кто бывает. Кстати, могу провести, если надо. — Старик выпрямился, посмотрел на Беса.
— Надо, отец, надо, — приобнял его начштаба.
Этим же вечером ДРГ Беса вышла в направлении Орловки. Кроме штатного оружия и экипировки, с собой несли радиоуправляемую мину, упакованную в вещевой мешок. Она была из семейства советских Ф-10, но с более высокими характеристиками и электронным пультом управления.
В три ночи, скрытно двигаясь балками и полями, добрались до околицы села. Само село было не слишком большое, всего в несколько улиц, но богатое, с каменным храмом, утопало в садах. За селом к юго-востоку тянулся обширный водоем, поросший вербами и кустарником по берегам. Над тихой водой белесой дымкой висел туман.
— Нам туда, — тихо произнес Рубан Бесу и показал на дальний конец.
Бесшумно ступая по росной траве, бойцы скрылись в полумраке. Оконечность озера густо поросла камышом, по ней проходила дамба с накатанной грунтовкой. С другой стороны угадывался овраг, оттуда доносилось попискивание ночной птицы.
Разведчики залегли в кустах, старик расположился рядом с Бесом.
— Так где, говоришь, в ней труба? — кивнул Бес на темневшую насыпь.
— В середине. Я проведу ребят, — ответил старик очень тихо, чуть шевельнув губами.
На несколько минут все затаили дыхание, просто послушали ночь. Птица смолкла, в ставке громко плеснула рыба.
— Давай, — махнул рукой Бес.
Три тени поползли к дамбе. Впереди Рубан, за ним Максим, позади Краб, навьюченный мешком. Двигались, стараясь не шуметь, у самого уреза воды, так что чувствовался наносимый от воды запах тины. Через сотню метров оказались у темного зева дренажного сооружения. Труба была бетонной, диаметром в метр. Краб освободился от груза, на карачках забрались внутрь. Там тихо журчала вода, разведчики проползли примерно до середины.
— Свети, — бормотнул Краб.
Максим нажал кнопку фонарика на каске, раздернув горловину вещмешка, привели фугас в боевое состояние.
— Уходим.
Тем же порядком выбрались обратно. Поползли назад.
— Ну как? — шипящим шепотом
