class="p1">— Мы теперь женаты, дорогуша, ты никуда от меня не денешься, — проговаривает мне прямо в ухо.
От его голоса кровь стынет в жилах. Ледяной, совершенно незнакомый мне ранее тон.
— Отпусти, ты… ты не можешь так поступить! — тщетно пытаюсь воззвать этого мерзавца к совести.
Пытаюсь шевелить всем телом, раскачиваться, наивно полагая, что таким образом смогу скинуть его с себя.
— Еще как могу, ты — моя! Я возьму то, что мне принадлежит по праву. Сегодня, хочешь ты или нет. Начиная с сегодняшней ночи, мы будем делать ребенка. До тех пор, пока тест не покажет две полоски, я от тебя не отстану.
Ребенок?! Неужели, этот подлец искренне считает, что после всего этого между нами еще хоть что-то возможно?!
Дима грубо с силой рвет на мне нижнее белье и жестко проводит рукой по моему оголенному бедру. По телу пробегает электрический разряд боли и негодования.
— Прошу, — сквозь слезы отчаянно произношу, — Умоляю, не надо!
— Куда же делась твоя прыть? Посопротивляйся, меня это только заводит.
Резким движением словно игрушку, разворачивает меня к себе лицом.
— Поверь мне, тебе понравиться, раньше ты никогда не жаловалась.
Не могу поверить, что когда-то любила этого мужчину. Неужели, это происходит со мной. Сейчас. С Димой. С тем, за кого я так переживала еще совсем недавно.
Он все так же держит мои руки высоко над моей головой, а свободной рукой свободно и вальяжно, жадно проходится по моему телу.
Я слышу треск рвущейся ткани. Моя грудь оголяется и Дима в животном порыве припадает к ней, грубо целуя и с силой сжимая.
Хватка его руки ослабевает и я, не теряя времени, прикладываю все свои силы что у меня еще остались, чтобы вцепиться ногтями в его голову и постараться стянуть его с себя.
Бью куда попало, не разбирая. Царапаюсь, что есть мочи. От этого зависит моя жизнь.
Дима же издает низкий гортанный звериный рык и хватает меня за волосы, оттягивая голову назад, отчего я кричу от боли.
Второй рукой Дима хватает меня за горло и воздух перестает поступать в легкие. Не могу сделать ни вдоха. Мои глаза расширяются от творящегося ужаса и кошмара. Ноги безвольно дергаются. Я хватаюсь за его руку, что так крепко сдавила мне шею.
— Слишком долго я тебя баловал, давно нужно было показать тебе, что такое настоящая близость и мужская забота. Что такое на самом деле мужская страсть!
Он приспускает штаны и придвигается ближе. Кажется, это будет последним, что я увижу в этой жизни, потому что я начинаю терять сознание.
Глава 28
Когда мне кажется, что надежды уже не осталось, что вот-вот меня покинут последние признаки жизни, дверь с треском распахивается.
Не помню, кто меня звал по имени, так как в ушах звенело, а в глазах было темно. Могу лишь с уверенностью сказать, что сразу же после того, как дверь выломали, я ощутила небывалую легкость в теле.
Так, собственно оно и было. Некто с силой стащил с меня Диму, находящегося в шаге от того, чтобы пересечь черту и лишить меня чести.
Меня с силой трясут за плечи и дают несколько пощечин. Я еще несколько раз моргаю, приходя в чувство. Затем жадно глотаю воздух. Кашляю несколько раз, все еще не веря, что мое горло больше не сдавливается в железных тисках мужских рук.
— Сволочь! Гад, я убью его! — Юля помогает мне присесть и по сестрински прижимает к себе.
Я слышу звук разбитого стекла и до сих пор не могу понять, что происходит. Передо мной стоит Сокол и протягивает Юле плед, чем моя подруга тут же спешит воспользоваться и прикрывает мою наготу.
Все что меня сейчас волнует это воздух, наполняющий мои легкие. Горло горит огнем, легкие обжигает словно я рыба, которая впервые выбралась на берег и пытается научится дышать.
Наш с Владимиром водитель выходит и закрывает за собой дверь.
— Не волнуйся, шшш, тише девочка моя, все позади. Макс никого сюда не пустит, будет стоять на страже, — Юля прижимает меня к себе и нежно гладит по голове.
А я… я просто не в силах с ней бороться. Реву у нее на плече, словно вновь переживая за плохие оценки и риск быть отчисленной из университета.
Все как раньше, все беды и обиды словно отступают на второй план, когда она рядом.
Милая, моя дорогая, верная подруга. Так всегда было. Ровно до моего дня рождения. Не приедь я тогда… Не вернись я тогда раньше, ничего бы этого не было. Я была бы счастлива в неведении и замужем.
Замужем, за этим мерзавцем…
Очередной истеричный вдох вырывается у меня из груди. Поднимаю ослабленную руку и бью кулаком Юлю в плечо. Бью, сказано слишком громко, скорее это походит на слабое похлопывание.
— Почему, Юля, почему? — только и могу выдавить из себя. — За что?
— Шшш, тише, Катюш, Владимир Алексеевич с ним разберется. Он его в окно швырнул. И сам туда же, следом за ним. Не плачь, все позади.
От ее слов мне становится только больнее. Ничего не понимаю и плохо воспринимаю ее слова.
— За что, Юля? — бросаю взгляд полный слез на свою подругу.
Юля не отвечает, только сильнее прижимает меня к себе. От тепла ее тела становится так уютно, тепло. Безопасно.
— Сбежал, гад, — вздрагиваю от резкого голоса Владимира, полного злости гнева и досады.
Поднимаю голову с плеча Юли и замечаю, что Владимир стоит у разбитого окна со стороны улицы. Его рубашка разорвана, в нескольких местах следы от порезов.
— Сокол! — Владимир зовет нашего водителя, бросая встревоженный взгляд в мою сторону.
Соколов быстро заходит в комнату, закрывает за собой выломанную пошатывающуюся на петлях дверь и подпирает ее своим телом, чтобы больше никто не смог зайти и потревожить нас.
— Сокол, свяжись с охраной, пускай ищут этого придурка. Вызови Коршуна, пускай обеспечит нам спокойный отход, — смотрит на меня и добавляет. — Без свидетелей.
— Уже, босс, — Соколов смотрит на Юлю взволнованно и мнется, явно желая что-то сказать, но не решается.
Оба мужчины смотрят на нас и молчат. Наконец, Владимир собирается с силами и нерешительно, аккуратно спрашивает:
— А, он…
— Вы вовремя, — перебивает его Юля и прижимает меня сильнее к себе. — Не успел.
Владимир с силой впивается руками в подоконник, так что осколки разбитого оконного стекла вонзаются в его кожу, но он словно этого не замечает.
— Убью гада, — произносит злобно под нос.
Владимир осторожно залезает в комнату через окно
