понял направление, откуда-то со стороны Африки. Точно такой же заряд мощи, как тот, что мы наблюдали в Скандинавии. Только этот перехватила Умай. Впитала в себя, переработала, обрела мощь. От её физического тела практически ничего не осталось, но богиню это мало расстроило. В новом облике она рискнула выбраться за пределы казематов и сожрала десяток рабов с нижних этажей. Их пусть и считали, но о пропаже наверх доложили бы нескоро. Тела она затащила к себе, души поглотила. Набралась сил.
Потом смогла уловить ещё один выброс такой же силы. Этот должен был промчаться мимо Стамбула, но у неё хватило мощи, чтобы подтянуть его и впитать. После чего её разум смог обрести цельность. Правда строительным раствором для послужила сила мёртвых душ. Именно она позволила тому, что осталось от богини, снова почувствовать себя единым целым. Только вот к самой Умай, получившееся создание уже не имело никакого отношения.
В практическом плане, самым ценным из её воспоминаний являлась реакция при поглощении второй порции мощи. Тогда она не только ощутила все четыре хранилища душ. В сознании подсветились все точки, которые были пропитаны подобной силой. Сотни и сотни отметин в самых разных точках света.
Имелось и ещё кое-что. Жирная большая кляка, связанная со всеми хранилищами, которая могла означать только одно — Основателя. Либо артефакт, при помощи которого тот действует. Теперь я был в курсе, где его следует искать.
С трудом вынырнув из чужих воспоминаний, я распахнул глаза и глухо застонав от боли, вцепился в загривок дракона. Рухнуть с высоты на раскрошенную брусчатку мостовой, это не слишком ловкий ход. Сандал, безусловно меня подхватил, но репутация в глазах османов, оказалась бы слегка подмоченной. Отряд рода Чаглар постепенно приходил в себя, да и от границ квартала сюда двигались группы Одарённых.
— Всё в порр-р-рядке? Не зарр-р-разился?
В голосе дракона сквозили нотки беспокойства и я слабо усмехнулся.
— Я лишь забрал воспоминания.
В разуме сразу же зазвучали слова Мьёльнира.
— А ещё её сс-с-силу. Я чувсс-с-ствовал.
Ведь и правда — поток трофейной мощи тоже был. Не зря тело до сих так трясло. Я обратил взгляд внутрь своего каркаса и с удивлением обнаружил, что «искра» прибавила пару процентов объёма. Видимо в дело пошли те перемолотые в пыль осколки божественной сути, что имелись внутри оболочки Умай.
На всякий случай проверил и себя — вдруг вместе с ними, занесло и ту энергию, что превратила богиню плодородия и любви в обезумевшего монстра, желавщего перебить всех вокруг. Ничего не обнаружив, успокоенно вздохнул. Следом послышался и тоненький выдох Мьёльнира, который тоже внимательно наблюдал за процессом. Да и сам присматривался к оттенкам силы.
Окончательно придя в себя, я окинул взглядом поле боя. Прохор неожиданно обнаружился на изрядно потрёпанной крыше, где уже закрывал шкатулку со своим ручным монстром. Найхва и Гифер кружили вокруг здания. Судя по доносившимся до меня восклицаниям, юная богиня утверждала, что ей надо срочно развеяться после лицезрения подобной мерзости, тогда как титан пытался ту вразумить.
Призрачный конь Оболенского обнаружился перед частично разрушенным зданием гарема. Потом показался и сам князь — ведущий длинную вереницу дев разной степени одетости, каким-то чудом выживших внутри массивного комплекса.
А вот со стороны султанского дворца к нам приближалось сразу несколько сверкающих болидов. Похоже это универсальный способ перемещения для местных Одарённых в ранге от Мастера. Как минимум, для тех, кто располагает деньгами на артефакты.
Вся группа, недолго думая приземлилась на площади перед гаремом, где Ратибор, молодецки гаркая, пытался сформировать строй из наложниц и жён султана. То ли для того, чтобы их пересчитать, то ли полюбоваться.
Я устремился вниз сразу, как заметил, куда именно целят османы. Благодаря чему спрыгнул с земляного дракона почти одновременно с прибывшими.
Среди четверых гостей, оказались сразу два знакомых лица. Та самая Дениз, которой Оболенский сделал предложение в аэропорту и агасы Стамбула, мрачно разглядывающий здание.
Помимо них было ещё двое — старик с седыми усами и яркими ядрами, что светились раскалённой лавой. Плюс, мощным многогранным Даром, который я не смог прочитать. Возможно он и не сильнее Оболенского, но уж точно тому не уступит.
Четвёртым явился богато одетый турок, который тоже перебрался через границу ранга Великого Мастера, но ушёл по своему пути совсем недалеко. Именно он и начал беседу.
— Что вы тут устроили? Учинили разгром в центре нашей столицы, в первый же день посольства. Тысячи погибших жителей, разрушенные дома, убитые янычары. Вам не кажется, что это слишком?
Сандал возмущённо зарычал, а вот Оболенский, который как раз закончил выравнивать строй из спасённых дев султана, иронично глянул в мою сторону.
— Видите Василий, меня непременно норовят во всём обвинить. Когда окажемся в Петербурге, обязательно попрошу вашего свидетельства, что я тут ни при чём.
Осман, который так и не дождался ответа, скрипнул зубами.
— Ты смеешь игнорировать того, кто зовётся Голосом Его Великолепия?
За моей спиной приземлился Прохор, а сбоку рухнули с неба драконы Гифера и Найхвы. Седой осман задумчиво осмотрел всю троицу и шагнул вперёд, махнув рукой турку, что говорил до того. Тот послушно замолчал, оборвав себя на середине уже готового вырваться, слова. А замерший Одарённый, бросив взгляд на здание за нашими спинами, задал вполне логичный вопрос.
— Что тут произошло? Гарем султана тщательно охраняется. Туда невозможность что-то пронести и нельзя атаковать изнутри. Тем не менее, я вижу, что именно так всё и было. Кто это сделал? С кем вы сражались?
Хмыкнувший Ратибор наконец оторвался от созерцания строя наложниц, которые старательно изображали подобие стойки смирно. Я предполагал, что Оболенский ответит, но вместо этого князь глянул на меня и горделиво кивнул в сторону женского строя.
— Вот, что значит, наука от настоящего кавалергарда. Как в прошлый раз научил, так и не забыли! Аж гордость берёт. И новеньких тренировали. Надеялись, что я в один день вернусь
Подкрутив усы, прошёлся перед строем. Поправил одежду у одной из стоящих дев. Заботливо прикрыл грудь второй. Отступив назад, мощным голосом прокричал.
— От имени Первого Кавалергардского, лейб гвардии Его Величества полка, объявляю вам благодарность.
Одна из смертных, стоявшая во второй шеренге, несмело уточнила.
— А поощрение будет? Нам про него столько рассказывали…
Князь заулыбался и подкрутил усы. Но ответить не успел — совсем рядом разгневанной кошкой зашипела подкравшаяся Дениз.
— Предложение ты значит сделал? Про любовь мне что-то говорил? А теперь построил перед собой этих… И собираешься их всех поощрить? Мне вот интересно — разом или по одной?
Ратибор моментально убрал с лица улыбку и крутнулся на месте, разворачиваясь лицом к османке.
— Знаешь, у меня тоже есть к тебе вопрос. Вот ты о каком поощрении сейчас подумала?
Ноздри девы затрепетали от гнева, а с языка моментально сорвались яростные слова.
— О чём тут можно думать? В постель с ними отправишься. Или в бассейн. Где ты там ещё любишь с женщинами развлекаться?
Оболенский с укоризной глянул на неё и покачал головой.
— Эх… А ведь ты была так свежа и непорочна, Дениз. К сожалению время не щадит даже лучших. Что до этих прекрасных дам, я всего лишь собирался покатать их на призрачных жеребцах. Как в прошлый раз.
Хмыкнув, добавил.
— Неужели ты думаешь, я стал бы выводить на площадь весь гарем твоего брата, строить его и открыто предлагать им постельные утехи?
Сандал показал мне отчётливое разочарование на лицах некоторых дев. Но основная масса прекрасно понимала подоплёку происходящего, так что изо всех сил делали серьёзные лица. А когда Дениз обернулась к строю и рявкнула, задавая вопрос про поездки на призрачных конструктах, то ей ответил хор утвердительных возгласов.
Дева на момент смешалась, не зная, как быть вести. А седой осман повелительным жестом заставил замолчать Курта Чаглар, который уже оклемался и нетвёрдой походкой приблизился к нам со стороны угла здания. Местный патриций собирался что-то спросить, но вместо этого, воздух снова разрезал жёсткий голос самого старика.
— Вы слышали мой вопрос, эфенди. Я всё ещё жду ответа. Или вы предпочитаете, чтобы процесс получения информации происходил несколько иначе?
Оболенский скосил глаза в мою сторону, а я на момент прикрыл веки, совсем чуть склонив голову. После чего
