от одного лишь представления о том, что мама с маленьким братом сидят в сырой камере.
— Там им самое место, — расхохотался мясник, — И к ним ты скоро присоединишься.
Динрим бросил на него сердитый взгляд, но ничего не сказал.
— В таком случае почему не в темнице этот человек? Он первым напал на моего отца.
— Это ещё надо доказать, — улыбка Уолтера стала слишком довольной.
Старший инспектор пока что молчал, равнодушно наблюдая за этой перепалкой.
— Доказать? Есть свидетели.
— Не все так просто, юноша, — вот теперь заговорил инспектор. — Свидетели говорят иное. Господин Ходас утверждает, что ты напал на его сына, уничтожив его возвышение. Он пришел, чтобы потребовать компенсацию, но ты подло напал на него и лишил глаза. Воин рефлекторно отреагировал на нападение, в результате чего пострадал твой отец, вставший на защиту. Его слово, слово избранного драконами, и его друзей против твоего, мальчик.
— Вот значит как, — кивнул я.
Догадывался, что чем-то таким всё и кончится.
— К тому же мне донесли кое-что любопытное. Твое имя было названо Вечной, причем не единожды. И ровно через неделю после этого в окрестностях города были найдены тела демонов. Тебе есть что на это сказать?
— А даже если есть, что с того? Назовите мне хоть один закон, запрещающий убивать демонов. Или закон, что карает приговоренных.
— Ты забываешься, мальчик! — обычно спокойный Динрим рассердился.
— Убивать демонов не запрещено, в этом ты прав. Но помимо тел были найдены и следы демонических практик, а вот они под строжайшим запретом, и их применение жестоко карается. Кровавые практики, демонические ритуалы — всё это под строжайшим запретом. Это практики кровавых культов и демонических сект, но никак не воинов Спирали и слуг лордов. Так ты занимался демоническими практиками?
— Я разве такое утверждал? — усмехнулся я.
— Щенок! Ты же сам только что это сказал! — взревел рассерженный мясник.
— Нет. Вы спросили, есть ли мне что об этом сказать. И я говорю да, есть. Я рад, что кто-то в наших краях убивает демонов, мне спокойнее живется, зная это.
От услышанного Ходаса аж перекосило. А вот старший следователь поразил меня своим спокойствием, ни один мускул не дрогнул на его бледном молодом лице.
— Не считай нас за дураков, мальчик, — Динрим тоже был зол. — Ты не в том положении, чтобы шутить. Признавайся, и суд будет снисходителен.
— Я ничего не знаю, — пожал я плечами. — Ни о демонах, ни о приговоренных. Я просто маленький мальчик.
Кажется, эти слова разозлили мясника ещё сильнее, но они ничего не могли мне сделать. У них не было ни одного доказательства, что именно я стою за убийством демона, и тот факт, что мое имя было названо, ещё ничего не говорит. Приговоренные, что бы они не совершили, лежат за пределами власти инспекторов. Это суд лордов, и не простым практикам в это лезть.
— И демоническими практиками ты не занимался? — спросил старший инспектор.
— Нет.
— А если я использую браслеты правды? Я вижу в твоем глазу искру Спирали, ты пробудил свое сосредоточие, а значит я могу использовать на тебе браслеты правды.
— Я не смогу вам помешать, — развел я руками.
— Что-ж, очень хорошо, — кивнул старший инспектор и достал из пространственного кольца два серебрянных браслета. На одном был красный драгоценный камень, на другом — зеленый. — Знаешь как они работают?
— Нет, — соврал я.
— Они считывают твою внутреннюю энергию. Твой дух. Если ты соврешь, они это покажут, — с этими словами застегнул их на моих запястьях.
Я осмотрел артефакт на своих руках и мысленно усмехнулся. Я прекрасно знал принцип работы артефактов и как их можно обмануть. Достаточно было поверить самому в то, что ты говоришь правду.
Прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. С этого момента существуют два меня. Один — маленький мальчик, Натаниэль Крейн, что родился и все свои семь лет прожил в Дайварде. Он не был в аду. Он не причинял никому зла. Его глаз голубой. Второй — Костяной палач, какое прозвище получил чемпион арены Рамуила, мастер демонических практик и убийца, что шел по трупам к свободе. Его глаз — красный. И сейчас он под повязкой.
— Тогда начнем. Твое имя — Натаниэль Крейн?
Я открыл лишь правый глаз, голубой.
— Да, — и тот час браслет с зеленым камнем едва заметно засиял.
— Хорошо, работает, — кивнул старший инспектор. — Сколько тебе лет?
— Семь, — ответил я, и вновь засиял зеленый браслет.
— Ты напал на этого человека? — он перевел взгляд на мясника, и тут мне пришлось закрыть голубой глаз и открыть правый. Палач напал, глупо было это отрицать.
— Да.
— Ты напал на его сына?
— Нет.
— Что за бред?! — вспылил мясник. — Он напал! Эта штука врет!
— Он напал первым, я лишь оборонялся, — браслет засиял зеленым. Тут можно было обойтись и без уловки, ведь это была чистая правда.
— Как видите, он говорит правду, господин Ходас, — кажется, инспектор едва заметно улыбнулся, а мясник был вынужден прикусить язык. — Ты бил по его меридиану?
— Бил.
— Чтобы разрушить его возвышение?
— Я не использовал духовную энергию, просто хотел, чтобы он не смог использовать руку пару часов. Вина в уничтоженном меридиане лежит исключительно на его отце.
— Да как ты смеешь! — вновь вспылил Ходас, но старший инспектор жестом велел ему молчать.
Каждый мой ответ заставлял зеленый браслет вспыхивать.
— Скажи, что небо красное, — попросил инспектор.
Я хотел было сказать это, но вовремя поменял открытый глаз. Палач всю свою жизнь прожил под красным небом, и браслет мог счесть это правдой, а в просьбе явно бы подвох. Должен загореться красный браслет.
Даже сейчас порой, когда я закрываю глаза, то вижу перед собой красное небо. Думал, что спустя годы это пройдет, но не прошло. Возможно, эти алые небеса будут преследовать меня до конца дней.
— Небо красное.
— Вранье. Видите? — инспектор показал это присутствующим. — Браслеты истины работают.
— Тогда давайте перейдем к главным вопросам, — предложил градоначальник. — Ты убил демона?
— Нет, я никогда не видел демонов, — сказал я.
Правда.
— Что? Да быть не может!
