class="p1">— Блять, сука! Не здесь! Не здесь! — Евгений почти рыдал. Он попытался убежать, но стоило подняться, как непослушные ноги обрушили свинцовое, неповоротливое тело на асфальт. Рассудок умолял не смотреть на мертвеца. Евгений был уверен, что предел его ментальной прочности вот-вот будет достигнут.
Федорович умер. Тело лежало прямо возле входа, и у парня не получилось бы войти внутрь, не глянув на него.
— Охо-хо, паршиво выглядите. О! Так один из вас уже жмур. А чего ты разлегся?
Удивительно сильный панк поднял Евгения и небрежно прислонил к стене. Рыжий ирокез блестел от избытка лака. Из-под черной, протертой косухи что-то выпирало, разрушая симметрию тела. Цепи на джинсах и берцах тихонько звенели. Лицо парня, казалось, вот-вот обвиснет от количества пирсинга. Однако стоило немного приглядеться, как становилось очевидным, что куски металла на его лице нисколько не кольца или гвозди, а прорезающиеся сквозь атрофированную кожу куски имплантированного металла. А в глазах сверкали ярко-синие огоньки.
Панк курил и каждая его затяжка сопровождалась приглушенным гудением как от промышленного вентилятора, фильтрующего воздух. Его пальцы, держащие толстую сигарету, пронизывали тонкие провода, а концевые фаланги и вовсе представляли собой заостренные конусы-имплантаты.
— С тобой, чувак, случится подобное, — сказал панк, насмехаясь. — Ваша проблема в телах, чувак. Ваши тела слишком слабы. Кругом полно ядов: кислород, бухло, вода. Все яд и все отравлено, понимаешь? — он сильно затянулся, скурив за раз целую сигарету. Дым, однако, вышел не из рта или ноздрей, а повалил из-за спины, вырываясь из-под косухи.
Евгений буравил взглядом панка, тяжело дыша. Ему казалось, что он сам вот-вот даст дуба.
— Это все несерьезно, чувак, — качал головой панк. — Ты даже руку уже умудрился потерять! — он больно ткнул Евгения в грудь пальцем-цилиндром. — Твое тело уже рассыпается. Слышишь?
Евгений, кивая, сползал по стене, теряя последние силы. Это еще один знак? Это и есть тот самый тонкий намек?
Евгений закрыл глаза и погрузился в жуткий кошмар.
Но звонок вскоре вырвал его из отравленных сновидений.
Глава 9
Зомби нападает
Телефон Виталия разрывался от сообщений жены. Первые пять он прочел. В каждом Виолетта требовала не приходить. Сперва она еще пыталась придумать какую-то причину или отговорку. Дальше женщина ограничивалась короткими фразами, пропитанными злостью.
Отключив звук, Виталий кожей вслушивался в частую вибрацию смартфона. Пока Виолетта строчила сообщение за сообщением, он чувствовал, как сама земля несет его вперед, и лишь уверенность управляла им. Стоило супруге оставить попытки остановить Виталия, как мужчина ощутил резкий прилив отчаяния. Вот и оно — безразличие близкого человека, коим Виолетта щедро одаривала его многие месяцы.
Мужчина старался не копаться в себе, ведь он рисковал найти ответы на все имеющиеся вопрос. Виталий решил сохранить уровень возмущения, взросший в нем, дабы получить хотя бы шанс стойко выдержать разговор. Виталий хотел поговорить и договориться с супругой, а не довольствоваться ее образом. Особенно учитывая факт, что образ Виолетты в мыслях и памяти Виталия слишком уж сильно разнится с настоящим.
Внутри торгового центра царила непонятная суета. Люди то ли убегали, то ли кого-то искали. Обстановка хорошо соответствовала душевному состоянию Виталия. Он вошел через главный вход, одолеваемый страстями, и влился в поток обезумевших людей, и они приняли его.
Мужчина достал телефон и позвонил супруге. Гудки, и нет ответа. Виталий выругался про себя и набрал еще раз. Виолетта сбросила. На третью попытку она отключила телефон.
Виталий собрал всю волю в кулак, чтоб не разбить свой телефон. Не зная, что делать, он бегал от выхода к выходу, выкрикивая: «Виолетта!» Его вопль растворялся в потоке единой суеты. Осознавая, что прямо в эту минуту она вполне может покидать торговый центр через любой из возможных выходов, но он мог лишь бегать, особо не разбирая дороги.
Поиски тех, кого мужчина и не надеялся уже найти, вели его вверх по эскалатору. Виолетту и Петра он увидел на фудкорте, мирно пьющими кофе в бумажных стаканчиках. Виолетта искреннее смеялась, а ее улыбка навевала воспоминания о временах, когда все только начиналось, и страх что-то потерять казался чем-то ненастоящим, ведь ничего по сути и не было. В бурном потоке цветущих гормонов взрослеющих тел каждая минута казалась вечностью, отчего и клятвы звучали столь искренне и по-настоящему. Они давались в моменте, вечность которого оказалась равной вечности вселенной: когда ушло время, не осталось ничего, что могло бы доказать реальность тех минут. Лишь яркие, но нестабильные картинки. Но и они, подобно последним волнам энергии умершей вселенной, постепенно и при этом мгновенно растворятся в том, что останется после краха материи и истощения времени: в несуществующей, фантомной, эфирной субстанции — памяти.
Виталий всегда любил смотреть на смеющуюся Виолетту, но только когда она смеется с ним и даже над ним. В их квартире давно не звучал ее смех. Он обожал улыбку супруги, а в этот раз улыбка убивала его.
Со скоростью престарелого гепарда Виталий ринулся к столику. Виолетта и Петр заметили его слишком поздно: где-то между тем, как он вырвал стул из-под садящегося мужчинки, и моментом, когда сам на него сел.
— Эй! Какого черта ты о себе возомнил! — возмущался упавший бедолага. Но увидев безумный взгляд Виталия, что весом и габаритами раза в два больше него, смущенно что-то пробубнел и быстро нашел себе другой стул.
— Ну привет, — сказал Виталий Виолетте и Петру.
— Привет, Виталик, заказать тебе чего-нибудь? Кофе? Пива? — Петр улыбался. В отличие от Виолетты, которая словно была готова впиться в толстую шею своего мужа и разорвать ее.
— Пива? — задумчиво проговорил Виталий. — Ну давай пива.
— Я мигом, — сказал Петр и быстро убежал в сторону касс.
Виталий и Виолетта остались наедине. Сидя напротив, супруги сверили друг друга взглядами, как на мексиканской дуэли. Никто и не думал отводить глаз. Кто первый заговорит, то и проиграет.
— Как давно? — Виталий проиграл.
— Это тебя надо спросить, — язвительно стрельнула языком Виолетта.
— Меня?! Это я щас сидел и мило ворковал с бабой?
— Ой, знаешь, если б ты сидел, я бы решила, что не все еще потеряно! — отвечала женщина.
— Что ты сейчас имеешь в виду? — Виталий не понимал, оскорбляться или злиться.
— Конечно, все тебе надо объяснять, — драматично вздохнула супруга.
— Ну так ты уж потрудись, коль решила разрушить наш брак, — раздраженно сказал мужчина.
— Вот интересный ты такой, — хохотнула Виолетта. — Я в одиночку ничего не разрушаю, самовлюбленный ты болван. Я скорее заканчиваю это дело.
— А, трахается она, а виноват я? — Виталий ощутил, как потеет от злости спина.
— Завидуешь? — хищно сверкнула
