стене охраняют королевские гвардейцы и наемники. Помоги перебраться на эту сторону.
- Я что по-твоему умею летать, - удивился хозяин дома, - как я смогу перенести вас через стену?
Я беспокойно заерзал, сказать мне больше было нечего, а Рипон казалось, и не думал продолжать разговор. Он смерил меня безразличным взглядом и поднялся.
- Передай Ругону, что я ничем не могу ему помочь.
Конечно, такого ответа я не ожидал, но делать нечего. Похоже, Рипон с самого начала не собирался помогать старому другу и любые мои уговоры не возымеют никакого действия.
- Ладно, - сказал я и тоже встал, - сами справимся.
- Постой, - сказал хозяин дома, - почему старик сам не пришел?
- Он ранен.
- Тяжело?
- Нет.
Дворянин кивнул.
- Прощай.
- Прощай, - буркнул я, - не провожай меня, дорогу найду.
Наверно последние слова прозвучали слишком грубо, но я ужасно разозлился. Хороши друзья у Ругона, нечего сказать. С тем же успехом я мог бы беседовать с камнем. Может быть, когда-то у Рипона и была душа, но, похоже, он растерял ее в дальних походах.
Никто не вышел провожать меня, а ленивые слуги даже не удосужились закрыть дверь на засов, уходя, я слышал, как за моей спиной она несколько раз ударилась о косяк под порывами ветра. На узкой прямой, как стрела улочке даже слабый сквознячок превращался почти в ураган. Закрываясь ладонью от пылевых смерчей, я зашагал в сторону центра. Что теперь делать? Куда бежать? Если бы со мной было несколько надежных друзей, то мы могли бы напасть на засаду и перебить наемников, но что я сделаю один? Ругая про себя проклятого Рипона, я вышел на базарную площадь. Торговцы уже открыли свои лавки и расставили товар. Они махали руками и зазывали горожан стараясь перекричать друг друга, чтобы успеть назвать лучшую цену. Прилавки ломились от различной снеди и у меня от голода "засосало под ложечкой". Со вчерашнего вечера я не ел ничего кроме черствого сухаря, а приятель Ругона даже не предложил мне с дороги стакан вина. В кармане еще оставалось несколько медяков, и недолго думая я купил в лавке небольшую лепешку. Чтобы не толкаться на базаре я отошел к фонтану и присел на каменный парапет. Здесь можно было спокойно поесть и подумать о том, что делать дальше. Похоже, план Ругона не сработал, а у меня вообще никакого плана не было.
Лепешка оказалась слишком маленькой. Я с сожалением отправил в рот последний кусок и даже облизал пальцы. Дворянину полагается есть красиво, но сейчас я послушник и значит, могу вести себя, как захочу. Напившись из фонтана, я двинулся вдоль рядов в сторону западной стены. В Тарусе оставаться не зачем. Рипон не помог нам, значит нужно возвращаться к друзьям и думать, что делать дальше. Проходя мимо мясных лавок, я немного замешкался. Впереди собиралась толпа, и слышались грубые окрики. Судя по всему, два огромных мясника заспорили о качестве товара и чуть не разодрались. К месту события сразу сбежалось множество зевак - развлечений в Тарусе было немного. Пока здоровяки толкались и орали друг на друга их прилавки оставались без присмотра. В давние времена, пользуясь случаем, я бы без раздумий утащил что-нибудь съестное - вечно голодные послушники искали любую возможность набить свое несытое брюхо, но сейчас мне в глаза бросился лежащий на столе большой мясницкий нож, которым разделывали приготовленные на продажу туши. У меня не было с собой никакого оружия, и я просто не смог удержаться от такого соблазна. "Простите меня светлые боги" - взмолился я про себя и незаметно сунул тесак под куртку. Увлеченные ссорой мясники ничего не заметили, а я благополучно выбрался из толпы и бросился прочь из города.
Конечно нож -- это не меч и не кинжал, но даже такое нехитрое оружие все-таки лучше, чем ничего. Ощущая его под одеждой, я вздохнул свободней. Не думаю, что на обратном пути наемники захотят второй раз остановить меня, а значит и обыскивать не станут. Стараясь поскорее покинуть базар, я случайно свернул не туда и едва не заблудился. На пустых улицах даже дорогу спросить было не у кого. В этой части города жили бедняки, и сейчас все взрослое население было либо на сезонной работе, либо трудилось по хозяйству, а малышня отправилась бродить по лесам в поисках грибов и ягод. Наконец впереди я заприметил древнего старика, который присел на придорожный камень, чтобы немного передохнуть. Несмотря на жару, он был одет в длинный до пят черный балахон, большой капюшон скрывал лицо, наружу торчала только длинная седая борода.
- Скажи, старик, - спросил я, - как мне пройти к западным воротам? Заблудился я что-то.
Старик начал медленно подниматься, как вдруг кто-то схватил меня сзади за шиворот, оторвал от земли, развернул и прижал к ближайшему забору с такой силой, что у меня лязгнули зубы.
- Вот ты где, гаденыш, - прорычал здоровенный наемник, с которым я вчера столкнулся возле западной стены, - всю ночь тебя ищем, с ног сбились.
От страха у меня перехватило дыханье. За спиной державшего меня верзилы ухмылялись его дружки, правда, сейчас они были без арбалетов. Интересно, как им удалось выследить меня, и зачем я им вообще понадобился?
- Чуть не провел меня, паршивец! - от гнева у наемника перекосило лицо, и так не особенно симпатичный от природы сейчас он напоминал взбесившегося демона, - говорят, что никакой ты не монах, а мошенник и шпион.
- Какой шпион, - прошипел я, нормально говорить я не мог, потому что ворот туго обернулся вокруг шеи, - послушник я.
- Говори, сопляк, где ты своих дружков оставил. Уж мы-то их разыщем, и потроха на нож намотаем.
- Каких дружков? - прохрипел я.
- Предателя Фифона и того старика, которого с тобой в Паусе видели.
От неожиданности я окончательно потерял дар речи. Откуда он все знает? Как догадался, что я именно тот, кто ему нужен? Неужели меня опознали? Кто, когда? И тут я все понял. Проклятый Рипон предал меня. Вот значит почему, когда я выходил от него, за моей спиной еще раз хлопнула входная дверь - он следом отправил слугу с донесением.
- Говори, а то убью, - наемник дохнул мне в лицо пивным перегаром.
Краем глаза я заметил какое-то движение. Неожиданно один из солдат, стоявших позади моего мучителя, без звука рухнул на землю,
