твою семью и продолжает это делать прямой сейчас.
Глаза двоюродный сестры расширяются от удивления, а я — добавляю:
— Поэтому вот мой ответ — наша дружба закончилась.
Алсу меняется в лице:
— Диляра! Как ты можешь такое говорить?! Это что, из-за мужика? Из-за кого-то мужика двенадцатилетнюю дружбу в унитаз смывать?!
— Могу, Алсу. И это — не какой-то мужик, а мой — муж, — чуть подаюсь вперед и впиваюсь взглядом в глаза двоюродной сестры, — мой муж, на которого ты положила глаз. Так что теперь, когда наша дружба закончилась, ты, Алсу, сможешь заняться тем, чем давно пора было заняться. Начнешь строить свою личную жизнь, а не лезть в чужую.
ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
Сердце бешено стучит в моей груди.
Стою и во всю улыбаюсь.
Все мое внимание сконцентрировано на входной двери. Слышу шаги. Слышу, как топает, чтобы скинуть с обуви снег, Руслан.
Наконец дверь открывается, и на пороге появляется хозяин дома. Уставший, небритый и такой родной!
— Девочка моя, не спишь? — Садыков удивленно вскидывает брови, а я — делаю два шага, чтобы оказаться в его долгожданных объятиях.
Нос улавливает любимый аромат.
Амбра, мускус, кожа.
Тепло любимого запаха окутывает мне. Довольно жмурюсь. Вот теперь я чувствую себя в безопасности.
— Наконец-то ты дома, — шепчу в шею мужа.
Он чуть сильнее обнимает меня и говорит:
— Да. Наконец-то, Диляра.
Мы стоим так, обнимая друг друга, около минуты. Сердце мое теперь бьется ровно и счастливо. Наслаждаюсь дыханием Руслана, теплом, что источает его сильное тело.
— Давай-ка, я куртку хоть сниму, ладно?
Я киваю головой, но объятия не разжимаю.
Садыков глухо смеётся.
— Маленькая. Соскучилась. Я тоже.
Руслан нежно ведет ладонью по моим распущенным волосам. Я запрокидываю голову и устремляю на него взгляд. Карие глаза мужа вспыхивают теплыми искорками.
— Красавица моя, — восхищенно шепчет он. Опускает взор на мой животик.
— С малышом все хорошо?
Улыбаюсь так, что, кажется, щеки трещат.
— Хорошо. Чай хочешь? — слетает с моих губ.
— Хочу, и поесть что-нибудь. В гостинице еда не такая вкусная, как дома.
— Я сама кое-что приготовила, — говорю так, будто совершила подвига.
— Мм, — Руслан снимает куртку и вешает на крючок. — И что же приготовила моя хозяюшка?
— Фрикадельки, — я краснею, — но они немного развалились.
Садыков весело хмыкает, а я, еще больше краснея, иду на кухню. Включаю свет. Мягкое сияние люстры наполняет комнату уютом.
Я с опаской гляжу на кастрюльку.
Как раз полчаса назад ставила её согреться.
Там, под крышкой, своего часа ждут фрикадельки. Готовила их по рецепту. Вроде все сделала правильно, а они взяли и немного развалились.
Приоткрываю крышку и сокрушенно вздыхаю.
О, Всевышний, фрикадельки выглядят еще хуже. Тут уже — не развалились, а размазались…
Слышу позади шаги мужа.
Стыд покрывает меня румянцем с головы до ног.
Бедный Руслан. Вот «повезло» ему со мной.
Садыков гремит тарелками. Открывает-закрывает холодильник. А я все стою и смотрю на свой кулинарный «шедевр».
— О, как интересно выглядит, — муж с интересом смотрит на фрикадельки. — Давай, я наложу нам. А ты садись.
Подчиняюсь его заботливой просьбе.
Сажусь на диванчик и опускаю взгляд на стол. Чувствую, как к глазам подступают слезы. Еще немного — и окончательно испорчу наш ужин.
— Думаю, если мы положим фрикадельки на батон и польем это томатной пастой, получится очень сытно. Тебе помидорки порезать?
Все. Это становится последней каплей.
Из моих глаз брызгают слезы. Встаю и покидаю кухню. В туалет! Закроюсь, проревусь, умоюсь и выйду к мужу. Кажется, я все предусмотрела, но забыла об одном — Руслан куда сноровистее меня.
— Диляра, что случилось? — он мягко сгребает меня в охапку, бережно разворачивает к себе лицом.
А я не могу посмотреть на него.
Стыдно до дрожи!
И страшно, почему я такая плаксивая стала. Все так остро воспринимаю — гораздо острее, чем в первые недели нашей совместной жизни.
— Диляра, — Руслан обхватывает горячими ладонями мои щеки, залитые слезами.
— Посмотри на меня, девочка моя.
Я поднимаю на него виноватый взгляд.
Муж ласково смотрит на меня так, что у меня начинает ныть сердце.
— Почему ты плачешь?
— П-потому что я ужасная жена, — всхлипываю, — готовить не умею, интима у нас нет, бесполезная я какая-то.
— Диляра, — Руслан нежно улыбается. — Кто тебе это сказал? Кто тебе эти глупости в твою умную головушку посадил?
— Н-никто, — сглатываю горький ком, — я сама поняла это.
— Диляра, — Садыков медленно ведет меня в сторону кухни. Послушно иду рядом с ним.
Муж усаживает меня на диван и садится рядом. Заглядывает в глаза. Какой же у него ласковый взгляд! Будто взором он целует мое сердце…
— Неужели ты решила, что главная ценность женщины в умении готовить, поддерживать порядок и каждый год рожать по ребенку? Нет, я не хочу обесценивать это. Здорово, когда жена умеет вкусно готовить, убираться в радость, и её здоровье позволяет каждый год рожать здорового ребенка, а потом — у нее есть силы на его воспитание. Но я тебе открою одну тайну, Диляра, — Садыков переплетает пальцы наших рук, — мужчину этим не удержать. Ни вкусной едой, ни идеальным порядком, ни даже детьми. Мужчина остается только с той, кого он по-настоящему любит. Той, кого выбрало его сердце.
От признания Руслана мое сердце подпрыгивает до самого горла. Щеки горят, но уже не от стыда, а от приятных чувств.
— А ты… Любишь меня, Руслан?
Обаятельная мужская улыбка озаряет его лицо.
— А ты еще сомневаешься, Диляра? — муж прижимается к моему лбу своим лбом.
Моё сердце замирает.
— Я люблю тебя, Диляра, — с жаром, произносит Руслан, и я чувствую, как по моей груди растекается волна счастья.
Яркое, тягучее, как сладкий мед, счастье наполняет каждую клеточку моего тела. Оно — на кончиках моих ресниц, на подушечках пальцев, счастье везде.
Я прижимаюсь губами к губам мужа.
Нежно целую его и говорю то, что не решалась сказать все эти месяцы:
— Я тоже люблю тебя, Руслан.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
— Ого, вы уже совсем большие! — Лиля, средняя сестра Руслана, ставит передо мной тарелку с домашней лапшой. Улыбается, сверкая темными глазами.
Садится напротив и задает вопрос:
— Сколько вам уже?
— 37–38 неделя пошла, — улыбаюсь, — а вам?
— Ты заметила, да? — Лиля заговорщически улыбается. — 16 недель хвала Всевышнему. Но мама пока не знает.
— Почему?
Искренне удивляюсь. Какая родная мать не захочет узнать о столь счастливой новости?
— У нас проблемы были с зачатием, — Лиля понижает голос, — мы 7 лет пытались, все никак. В прошлом году решились на эко. И получилось.
