и склоняет голову над животиком. — Или, лучше мне у малыша спросить? Малыш, чего хочешь?
Руслан легонько прижимается ухом к животу. Довольно улыбается и говорит:
— Малыш сказал — и того, и другого!
Я весело смеюсь. И уже нет того страха, той боли.
Только благодарность и радость.
Родной город встречает нас промозглой, холодной погодой.
Серые тучи нависают над головами, мелкий, назойливый дождь так и норовит пробраться за ворот куртки. Спешно накидываю капюшон и ныряю в машину, которую к положенному времени для нас пригнал Ренат.
Прижимаюсь лбом к прохладному окну и скольжу взглядом по серым улицам. По пешеходам, спешащим быстрее оказаться в тепле.
Какой же это контраст с тем местом, где я была еще вчера!
Но, тем не менее, сердце мое наполняется нежностью и любовью.
Я соскучилась по родному городу.
И по дому нашему, такому уютному, тоже.
Мечтательно улыбаюсь и перевожу взор на мужа.
Он нежно берет меня за ладонь. Ласково улыбается и говорит:
— Диляра, это был самый лучший отдых в моей жизни.
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
Спустя 12 недель
— Ктг хорошая, причин для переживаний нет, — профессор тепло улыбается мне, — ну что вы, голубушка, что вы так переживаете?
— Да я не переживаю, — обнимаю свой животик.
Он у меня такой большой! И такой любимый!
— Если вы беспокоитесь о родах, то рекомендую почитать про этот процесс.
— Да я уже все что можно перечитала, — я устало улыбаюсь в ответ. — И дышать учусь, и всякие техники расслабления.
— Замечательно. Какая ответственная мама! — профессор широко улыбается. — Сейчас таких почти не встретишь. Будущие мамы озабочены лишь тем, как эффектнее сфотографироваться у зеркала, и когда после родов можно вернуться в тренажерный зал. Мыслей о том, что ребенка нужно кормить грудью, заниматься с ним — у них нет. А уж про роды… Некоторые взяли за моду делать кесарево без показания!
Сулейман Искандерович вздыхает и делает запись.
— Придете ко мне теперь через две недели, с готовыми анализами. Я написал, что нужно сдать.
Профессор сдвигает в мою сторону листочек. Аккуратно беру его и убираю в сумочку. Оборачиваюсь на свободный стул, где обычно на приеме сидит Руслан.
Увы, сегодня он пустует.
Мой муж — в командировке в соседнем городе. Улетел ночью, а мне кажется — месяц назад.
Так скучаю я по Руслану.
— Спасибо, Сулейман Искандерович, — прощаюсь и выхожу в коридор. Там меня ждет Ренат. Сегодня он — моя охрана и водитель.
Молчаливый и исполнительный — идеальная компания на сегодняшний день.
До дома добираемся быстро.
Когда переступаю порог, сразу понимаю, что у нас — гости. В воздухе витает аромат чужого парфюма. Опускаю взор.
Две пары женских сапог на коврике подтверждают мою догадку.
— Диляра, кызым (татар. — дочка), — в коридоре появляется улыбающаяся мама, — две недели тебя не видела! Вот и решила вместе с Алсу навестить тебя! Какой у вас дом красивый! Так уютно!
Алсу? Мне становится некомфортно от знания о том, что в моем доме эта гостья. Эх, надо было маму предупредить, что у меня нет особого желания видеть эту родственницу.
— А я что-то машину её не заметила, — с трудом скидываю сапоги и прохожу дальше.
— Да мы на такси, моя машинка себя плохо ведет на такой дороге. Привет, Диляра! — рядом с мамой появляется моя двоюродная сестра.
Сдерживаюсь, чтобы не сделать замечание по поводу её внешнего вида. Черное, облегающее платье едва прикрывает ягодицы. Черные чулки, кружево которых выглядывают из-под подола. На губах — кроваво-красная помада. Длинные, окрашенные в гранатовый цвет, волосы распущены и блестящим водопадом лежат на загорелых плечах Алсу.
Посыл понятен. Алсу пришла показать, как она хороша.
— Привет, — сдержанно улыбаюсь. Отворачиваюсь, чтобы повесить куртку и заодно обдумать, как вести себя.
— А вы давно приехали?
— Пять минут назад. Нам Мария Семеновна уже чай успела сделать. Сидели на кухне, — мама окидывает меня внимательным взглядом.
Кажется, она замечает мое недовольство.
Я улыбаюсь маме. Обнимаю её.
— Спасибо, — шепчу.
Перевожу взор на Алсу.
Ей я тоже улыбаюсь, но совсем по-другому.
Гляжу в глаза и понимаю, что я не простила её за ту попытку поссорить меня с мужем. Та смотрит на меня невинным взглядом.
Не верю.
Хочется многое ей сказать, но по ряду причин, одна из которых — беспокойство, что малыш начнет волноваться, я сдерживаюсь.
— Пойдёмте тогда пить чай вместе, — киваю в сторону кухни.
Мария Семеновна, заметив мое появление, с улыбкой встречает меня и ставит передо мной чашку чая с молоком. Последний месяц я предпочитаю пить его именно так.
Тепло благодарю её, а потом завожу разговор.
— Мам, как у папы дела?
— Ой, — мама улыбается, — зовет меня на выходных скататься за город. На лыжную базу.
— Поедешь? — делаю глоток чая.
— Не знаю, — мама чуть краснеет. — Я на лыжах толком-то кататься не умею.
— Тетя Гульнара, там все просто, — вставляет свое слово Алсу, — я сначала тоже думала, что не научусь. А потом мы с ребятами слетали на этих новогодних праздниках в Альпы, и я быстро научилась. Кататься, с ветерком — кайф!
— Надо подумать, — мама чуть наклоняется в мою сторону, — Диляра, где у вас тут туалет?
— Прямо и вторая дверь налево.
Мама скрывается за дверью, а я и Алсу остаемся одни за столом.
Мария Семенова что-то тушит в сковороде, параллельно режет овощи, и потому я уверена, что наш разговор она никак не услышит.
Не успеваю открыть рта, как Алсу первой начинает беседу.
— Диляра, ты, наверное, злишься на меня из-за тех дурацких фоток? Ты прости, я не хотела тебя расстраивать. Просто переживала за тебя очень, боялась, что и Руслан тебя будет обижать, обманывать.
— Ладно, проехали, — я делаю еще один глоток чая.
— Ничего не проехали. Я же вижу, что ты дуешься на меня, — Алсу тяжело вздыхает, — я тоже ведь переживаю.
За столом повисает молчание. Так не вовремя в памяти всплывают наши с Алсу игры в дочки-матери, поездки на дачу, первые уроки макияжа на лицах друг друга…
— Ну прости ты меня, дуру, — Алсу берет меня за ладонь и виновато смотрит в мои глаза, отчего мое сердце сжимается.
До боли становится жалко и Алсу, и нашу дружбу.
Наверное, так неправильно поступать. Нужно уметь прощать, беречь отношения, ведь мы, люди, неидеальны.
Нужно быть толерантнее.
Один из советов психолога в женском журнале.
Но ведь психолог психологу — рознь.
Не всем советам стоит следовать, и потому я отвечаю Алсу так:
— Ты знаешь, Алсу, очень трудно забыть поступок человека, который хотел влезть в
