противоположную сторону, ради вящей справедливости.
— Должен. Не спорю.
— Так вот. Ты вот упрекнул церковь в том, что она всеми силами старается заработать там, где только может, даже и в обход законов. Сие справедливо. Отчасти. Но ведь ты не подумал о том, зачем это все самой церкви? Храмы передает нам государство. Это так. А то, что многие из них порушены и разорены, кого беспокоит? Государство? Нет. Оно сдало со своего баланса ненужный с его точки зрения хлам, прости меня, Господи за таковые словеса, — перекрестился митрополит и продолжил. — Восстанавливать надо. Государство, разрушившее все это, не хочет нести ответственности за этакую неподобь, а значит, восстанавливать придется нам самим. А где деньги взять, не подскажешь ли? За материалы — заплати, за работу — заплати. Вот и выходит, что хоть деньги, на первый взгляд и большие, а на поверку, если их размазать, то получается пшик один. А ведь еще не забывай, что нам приходится содержать и приюты для бездомных, и больницы, и церковно-приходские школы, и учреждения специального высшего духовного образования. Собранные и заработанные деньги, Церковь тратит, прежде всего, на свое украшательство и благолепие чина. Красота убранства церковного и красота церковного богослужения прежде и доныне служит вящему восхищению всякого обывателя, будь он православный или представитель иной веры. Неспроста же равноапостольный князь Владимир Красное Солнышко именно за это выбрал веру православную средь иных верований. Нагими приходим мы на этот свет и нагими предстанет пред очи Его на Страшном Суде. Ничего с собой туда не заберем. Все что сохранено и преумножено, все это останется тут, во имя прославления Господа нашего и Церкви Его. Ты вот упрекнул служителей Божьих в стяжательстве. Может оно, где-то так и есть, а токмо много ли таких стяжателей насчитаешь? Разве что в столичных храмах, да в больших городах. В основном же батюшки кормятся от своих приходов, что отнюдь не многочисленны и не богаты. Много ли поимеешь корысти с двух десятков прихожан в глухом селении? К тому же не забудь, сыне мой, что все, начиная от рядового батюшки и кончая высшими иерархами, уйдя на покой, пенсии от государства не имеют. Пенсию, достаточно скудную по нынешним временам, им платит, опять же, не кто иной, как Церковь.
— Ты мне, святой отец, елей на чело не капай! — усмехнулся Афанасьев. — И выдавить из меня слезу тебе не удастся. То, что пенсию маленькую получают ваши служители, так это не вина государства. Платили бы они, как и положено всем гражданам, в свое время, налоги да отчисления в пенсионный фонд, так и не было бы этой проблемы. Паче того, сейчас много появилось негосударственных пенсионных фондов. Что мешает им отчислять часть средств, за совершаемые ими требы, в один из таких фондов? Так что, сами виноваты. И то, что у вас образовался перекос в содержании приходов, где одни еле-еле сводят концы, а другие утопают в сверхдоходах, тоже вы сами виновны. Вам бы порушить вековую традицию, в соответствие с которой, каждый иерей кормится от своего прихода, да перейти на современную централизованную систему распределения доходов. Поставьте в каждый приход кассовый аппарат, и пускай все денежные поступления централизуются, а затем распределяются в виде зарплаты на основании принятой вами же ЕКТС1. Это, конечно, не избавит вас от того, что батюшки будут все складывать в свой карман, но хоть как-то немного подровняет доходы простых и столичных священнослужителей. К тому же перевод священнослужителей на оклад позволит сохраниться малым приходам, а значит, контакт на низовом уровне не будет потерян, что еще больше укрепит влияние церкви в глубинке, и покончит с порочной практикой ее разовых посещений батюшками на Рождество и Пасху. А батюшкам с малочисленных приходов объяснить, что все деньги, отправляемые им наверх, вернутся к ним же не только в качестве зарплаты, но и индексации к будущей пенсии. К тому же не худо было бы продумать систему доплаты им за совмещение должностей. Наверняка ведь им приходится выполнять обязанности и дьякона, и звонаря и еще кого-нибудь.
— Мы уже поднимали этот вопрос при прошлом Патриархе, — озадаченно потер лоб митрополит, — но большинство клириков нас не поддержали.
— Ну, еще бы им вас поддерживать?! — дернул щекой Афанасьев. — Клирики-то, небось, все сплошь из Епархиального Управления?
Евфимий ничего не ответил на это замечание, но его потупленный взор красноречиво говорил о его согласии с данным суждением. А диктатор, тем временем, развивал свое успешное наступление.
— Ты вот, отче сказал, что богатства Церкви служат не отдельным ее представителям, а ее величию и прославлению. Даже вот про нагих упомянул, дескать, ни с чем пришли, ни с чем и уйдем на тот Свет. Это, все так. И тут я с тобой совершенно согласен. А вот как прожить период между нагим рождением и нагим уходом за грань бытия ты ни единым словом не обмолвился. Ведь все мы знаем, что очень многие священнослужители достаточно комфортно проходят этот этап своей жизни, ни в чем себе не отказывая в плане получения земных благ. Напомни-ка мне, кто сказал: «Не сбирайте себе сокровищ на земле, но собирайте себе сокровища на небе»?
— Это сказал сам Сын Божий в своей Нагорной проповеди, — нахохлился митрополит, чувствуя, куда клонит Афанасьев.
— Ну и как сие соотносится с фактическим состоянием дел и как это служит прославлению и возвеличиванию Церкви? Насколько я помню, церковники всю жизнь проповедуют воздержание телесное и материальное. А что выходит на поверку? Ты вот, отче, ко мне на каком автомобильчике подъехал?
— На «Ауди», — опять слегка потупился вновь Евфимий.
— Чаю, что не из дешевых? — фривольно подмигнул он старцу.
— Истинно. Токмо это не мой автомобиль, а казенный, служащий для представительских целей, — выкрутился он и тут же перешел в контратаку. — У тебя самого тоже ведь не «Запорожец».
— Да, — не стал спорить Валерий Васильевич, — мне как главе государства положено кататься на такой машинке для государственного престижа. Заметь, машинке отечественного производства. А личного автомобиля у меня и не было никогда. А у тебя, отче, имеется ли личный автомобиль?
— Имеется, — почти с вызовом ответил ему митрополит. — «УАЗ-Патриот» и тоже отечественного производства.
— Сколько лошадок?
— 140 вроде бы, — неопределенно пожал плечами местоблюститель.
— В-о-о-т, — протянул диктатор, ехидно улыбаясь своим мыслям, — а многие наши батюшки раскатывают на «крузаках» у которых под капотом этих лошадок с полтысячи. И при этом налогов на роскошь не платят, хоть и обязаны, как граждане России. И недвижимость у них такая же роскошная, как и их авто. И
