Когда Ульрих прогуливался вместе со своей тогда ещё будущей женой по аллее парка, старикан выудил откуда-то из корзины с инструментами древний пистолет и выстрелил. Разумеется, он промахнулся, у него от волнения тряслись руки, да и расстояние до цели было слишком большим, однако Ульриха внезапно охватила паника, он побледнел, на лбу выступила испарина. Пожалуй, он испугался даже больше Агнес, которая отнеслась к инциденту с удивительным хладнокровием. Нахлынувший на него страх за свою жизнь стал для Магистра настоящим откровением. Сколько раз он в тайне мечтал, чтобы одно из покушений закончилось наконец его смертью. Откуда же взялась эта нервная дрожь? Что за странная реакция? Случайно открывшаяся правда произвела на Ульриха эффект пощёчины. Оказывается, он больше не жаждал смерти, даже не так, он теперь готов был цепляться за каждую минуту жизни рядом с Агнес. И тот факт, что этих минут оставалось всё меньше, придавал каждой из них значимость вечности.
– Ну почему судьба так любит играть с нами краплёными картами? – с тоской думал Магистр. – Именно тогда, когда моя жизнь начала наконец обретать смысл, когда впервые за сотни лет мне захотелось жить, наступает время разрушения и смерти? Что это? Расплата за то, что я сдался, перестал бороться? Или, наоборот, Агнес мне дана как прощальный подарок, чтобы я умер счастливым?
Недолгая рефлексия привела Ульриха к заключению, что скорая смерть – это ещё не повод для расстройства, что будет гораздо разумнее превратить остаток своей жизни в праздник, чем дрожать в преддверии неизбежного конца. И он отдался своим чувствам с отчаянием приговорённого, наслаждаясь каждой минутой отведённого ему времени. Лишь изредка влюблённый Магистр с удивлением отмечал, что совсем не думает о скором конце Таласа, все его мысли были теперь целиком посвящены Агнес. Что при этом чувствует его будущая жена, стало уже не столь важно, любви Ульриха с головой хватало на них двоих.
Солнечный зайчик мазнул его по глазам и заставил зажмуриться, а когда Ульрих снова поднял веки, то с удивлением обнаружил, что находится уже не в своей спальне, а на цветущем лугу. Место было незнакомое, но отчего-то это обстоятельство не вызвало у него никакой тревоги. Он лежал в высокой траве, и аромат полевых цветов был настолько сильным, что даже голова немного кружилась. Тёплая ладошка нежно прикоснулась к его щеке, и на лицо Магистра упала тень. Агнес сидела рядом и рассматривала его так внимательно, словно видела впервые.
Солнце, подсвечивая сзади её пышные волосы цвета старинной бронзы, образовало светящийся нимб вокруг головы женщины, совсем как на иконах у богов. Ульрих не был последователем какого-либо религиозного течения, что было совсем неудивительно, ему ли было ни знать, для чего все эти религии плодились в мире Таласа как кролики. Он сам их и плодил, вернее, его руками это делал Радвила, чтобы надёжно закабалять сознания жителей. Но Ульриху доводилось бывать в нескольких храмах и видеть изображения разных богов, у всех были точно такие же нимбы.
– Не волнуйся,– Агнес улыбнулась и снова погладила Ульриха по щеке,– всё в порядке, здесь безопасно.
– Я вовсе не волнуюсь,– заверил свою жену Магистр,– здесь очень красиво. А кстати, где это здесь?
– Это просто сон,– голос жены мелодично струился словно музыка, расслабляя, успокаивая, даже убаюкивая, и Ульрих с готовностью отдался этому блаженному потоку, что понёс его в нирвану забытья, его глаза начали закрываться, дыхание сделалось ровным.
– Зачем ты это делаешь?! – резкий голос Агнес разрубил тишину словно топором. – Отвечай! – Магистр лениво поднял отяжелевшие веки и с удивлением заметил, что во взгляде любимой женщины теперь горит неприкрытая ненависть. – Зачем ты разрушаешь наш мир?!
У ошарашенного Магистра больно кольнуло в области сердца. Это был конец, Агнес одним неосмотрительным словом выдала себя Радвиле с головой.
– Молчи,– прошептал он одними губами,– только ничего больше не говори.
– А то что? – с вызовом спросила Агнес. – Твоё второе «я» меня убьёт?
– Значит, она знает про подселенца,– с тоской подумал Ульрих,– и знала с самого начала. Она согласилась стать моей женой только ради того, чтобы разведать планы Ордена. Она шпионка.
– Не беспокойся,– Агнес снисходительно усмехнулась,– оно спит. Я ведь дипломированный психолог, мне уже приходилось иметь дело с раздвоением личности. Мы можем спокойно поговорить наедине.
– Ты не понимаешь, с чем столкнулась,– упавшим голосом произнёс Магистр. – Это не шизофрения, моё сознание захвачено существом высшего порядка. Примитивным гипнозом его не усыпить, потому что в нашем мире находится только трёхмерная проекция его сознания.
Видимо, он говорил очень убедительно, так как дипломированному психологу даже не пришло в голову спорить. Она побледнела как мел, её руки бессильно упали на колени.
– Я подозревала, что всё не так просто,– пробормотала она,– но мне и в голову не приходило, что речь идёт о вторжении.
– Теперь Радвила тебя убьёт,– обречённо произнёс Ульрих,– даже не станет ждать окончания своей операции.
Он уселся рядом с женой и обнял её за плечи. Она вздрогнула, но не сбросила его руки. Некоторое время был слышен только стрёкот кузнечиков да шелест травы под ветром.
– Если уже ничего не исправишь, расскажи мне всё,– попросила Агнес,– вдруг мне удастся передать сведения отцу.
Ульрих не стал спорить. В то, что захватчик отпустит его любимую, он не верил, просто она имела право знать, да и самому ему уже очень давно хотелось хоть с кем-то поделиться своей болью. Впервые за сотни лет рабства ему наконец выпал шанс рассказать свою трагическую историю. Ульрих вздохнул и повёл свой рассказ с самого начала, с того несчастливого дня, когда двое самонадеянных придурков решили обрести могущество задаром, проведя ритуал призывания высшей сущности, вычитанный друзьями в случайно попавшей им в руки старинной книге. Теперь он уже не был так уверен, что эта книга была такой уж случайной находкой. Зная педантичность своего подселенца, он бы, скорее, предположил, что книга была частью тщательно продуманного плана. Только теперь это уже не имело никакого значения, ловушка давно захлопнулась.
Агнес слушала своего мужа не перебивая, и чем дальше продвигался рассказ, тем тоскливее делался её взгляд. Возможно, когда она планировала проникнуть в логово братства Ордена, ситуация казалась ей не такой уж безнадёжной, зато теперь пропасть, в которую неотвратимо катился мир Таласа, разверзлась перед её взором всей своей отвратительной и пугающей пастью.
– Значит, как только Орден покончит с Просвещением, нашему миру придёт конец? – потеряно спросила женщина. – Но это же шанс,– её глаза загорелись надеждой,– мы ведь можем бороться. Я уверена, уничтожить наше общество будет не так просто.
– Не обольщайся, родная,– Ульрих горько улыбнулся,– на это не потребуется много времени, я уже видел такое множество раз. Орден не станет преследовать последователей вашего учения, он просто развалит вас изнутри, превратит сообщество единомышленников в очередной религиозный эгрегор.
