сильно посасывая гладкую кожу. Я хочу отметить ее хоть в каком-нибудь месте, пусть даже которое никто другой не увидит.
— Какая твоя любимая поза?
— У меня ее нет, — шепчет она, качая головой, наблюдая за мной с чем-то похожим на благоговение в глазах. — Все, что ты делаешь, потрясающе.
— Мне нравится вся эта чертовщина, когда половина нашей одежды все еще на нас.
Ханна смеется, это драгоценный звук, который может исходить только от полуодетой женщины, лежащей на спине. Я хочу записать его и воспроизводить на повторе. Или, еще лучше, слышать его каждый день.
Я так облажался, когда дело коснулось этой женщины.
— Хотя ты права, возможно, у нас осталось немного времени, а я умираю от желания снова оказаться внутри тебя. Это нормально?
— Да, черт возьми, да, пожалуйста, — она нетерпеливо раздвигает ноги. Я двигаюсь над ней, направляя свой член, пока он не оказывается прямо внутри нее. Прижимаюсь губами к ее губам, глотая ее стон, когда погружаюсь внутрь, полностью, туда, где мне самое место.
Я хочу насладиться этим, насладиться тем, как она ощущается подо мной, ее теплом, ее кожей, тем, как она улыбается, замолкает на полсекунды, затем улыбается снова.
Как это возможно, что я даже не подозревал о ее существовании в это же время на прошлой неделе?
— Ты нужен мне ближе, — умоляет она, просовывая руки мне под подмышки, чтобы притянуть меня к себе. Я опускаюсь на локти и прижимаюсь грудью к ее груди. Мои бедра покачиваются, мой рот не отрывается от ее губ, пока наши тела сливаются воедино, отдавая, принимая, поднимаясь к пику. Тепло разливается у основания моего позвоночника, трение между нами, языки переплетаются, руки исследуют. Шепот и всхлипы «да» и многое другое, голоса сливаются, мы дышим как одно целое, пока не переходим грань. Вместе.
— Я… Кэмерон… — выдыхает она, крепче обхватывая меня руками за спину.
— Знаю. Я тоже, — шепчу я, прижимаясь губами к ее щеке, ее дыхание согревает мою.
Я знаю, потому что на этот раз все по-другому. На этот раз это волшебство. На этот раз это — все.
Глава 29
Кэмерон
— Могу я задать тебе вопрос? — спрашивает Ханна, когда я возвращаюсь из ванной, приведя себя в порядок. Она все еще на моей кровати, ее футболка опущена, но шорты все еще там, где я их бросил на пол.
— Валяй.
— Как ты создаешь все звуковые эффекты в своих аудиозаписях?
Я плюхаюсь на кровать рядом с ней и подпираю голову рукой:
— Уверена, что хочешь заглянуть за занавес и разрушить волшебство?
— Хммм, хорошая мысль.
— Я расскажу тебе, если ты хочешь знать, — мой большой палец мягко проводит по ее щеке.
— Они просто такие убедительные. Намного реалистичнее, чем у некоторых других актеров озвучивания.
— Ну, это потому, что… подожди, кого еще ты слушаешь, кроме меня?
— Э-э… уверен, что хочешь заглянуть за занавес и разрушить волшебство? — дразнит она, прижимаясь ко мне. — Я пытаюсь понять… они настоящие? Ты записывал эти звуки с другими людьми?
Я могу понять, почему она могла так подумать. Когда я только начинал, я упускал большинство звуковых эффектов, но по мере того, как стал лучше создавать аудио, я понял, что они добавили что-то особенное. Звуки соприкосновения кожи, чавканье, поцелуи, небольшие рвотные позывы тут и там. Это возбуждающие звуки.
— Нет, это всегда делаю только я, — успокаиваю я ее. — Если ты слышишь, как я мастурбирую, то это тонна смазки, ко всему остальному мне пришлось подойти творчески. Большинство вещей воспроизвести легче, чем ты думаешь. Кроме шлепков. Мне никогда не удавалось по-настоящему передать этот звук, чтобы он не звучал как хлопок.
— О, — говорит она, слегка откидывая голову назад. — Тебе это нравится? Я имею в виду, я знаю, что ты делаешь это в некоторых аудиозаписях. Думаю, мне интересно узнать, какие части тебе действительно нравятся и что ты делаешь больше для своих слушателей.
— Я не в этой теме. Я никогда не вставляю в аудио то, что мне не нравится. А тебе?
— Не знаю. Я никогда этого не пробовала, — она прикусывает губу, и я чувствую, как ее мир слегка изгибается.
— Тебе это интересно?
— Может быть.
Я переворачиваюсь на живот и стягиваю пижаму с бедер:
— Давай. Шлепни меня изо всех сил.
— Ты же не серьезно? — нервно смеется она.
— Серьезно. Я не отшлепаю тебя, пока ты не узнаешь, каково это — сначала отшлепать меня, — я нетерпеливо ерзаю.
Ханна садится и опускается на колени рядом со мной:
— Какое у тебя стоп-слово?
Мне нравится, что она знает достаточно об этой теме, чтобы спросить меня. Внешне она может быть застенчивой, но я знаю, что внутри у нее есть дикая сторона, которая только и ждет, чтобы проявиться.
— Мне нравится система «красный, желтый, зеленый». И прямо сейчас я целиком зеленый.
Она ждет несколько секунд, затем легонько пошлепывает по мне.
— Да ладно, ты можешь и получше.
Она хихикает, прижимая руки к груди:
— Я боюсь, что сделаю тебе больно.
— Послушай, ты же знаешь, что я приседаю, у меня красивая сочная задница. Ты не сделаешь мне больно.
Она поднимает руку, и я наблюдаю, как она опускает ее чуть сильнее, но не настолько, чтобы стало больно.
— Я не знаю, что я делаю.
— Ты слишком много думаешь. Просто раскрой ладонь ровно, подними руку, а затем шлепни. Так ты получишь приятный шлепок, — комнату наполняет треск, за которым следует ее вздох, затем мой. — Лучше. Еще раз.
Следующий немного щиплет, когда моя кожа нагревается.
— Все нормально?
— Здорово, у тебя все отлично получается. Ты можешь шлепать меня и по бедрам, но только не по пояснице.
Она снова повторяет, на этот раз сильнее, и я не знаю, что заводит меня больше, ощущение или то, что ее уверенность растет у меня на глазах.
— Почему это так возбуждает? — шепчет она.
— Я не знаю, как это объяснить. Но от этого у меня снова встает.
— Ты весь розовый, — она нежно поглаживает мою задницу, любуясь работой своих рук. — Это довольно красиво.
— Сделай так еще раз. Посмотрим, сможешь ли ты оставить отпечаток своей ладони.
Моей девочке нравится вызов, и не успеваю я опомниться, как она отпрянула назад и ударила изо всех сил, а затем сразу же нанесла второй удар. Это чертовски потрясающее ощущение, от которого у меня перехватывает дыхание.
— Черт, мне так жаль, — говорит она, проводя по мне рукой, затем опускает голову, чтобы поцеловать мою нежную плоть. Я выдыхаю сквозь стиснутые зубы, когда жжение утихает. —
