Шагнул к ней навстречу и, склонив голову набок, спросил:
— Кто тебе показал? С кем ты видела меня, Дарина? Ты хоть спросила, кто это? Сразу сделала свои выводы! — С яростью посмотрел на неё и отвернулся, шагая к дому.
Но чувство тревоги не отпускало, всё больше разрастаясь. Всё-таки не хотел, чтобы у нас с ней было всё вот так. А с другой стороны…а как по-другому? Раскрыть ей свой план? Пока что единственно возможный, который остался у меня? Ну, раскрыть…а дальше? Дарина кинется ко мне на шею, жарко целуя и слёзно благодаря за то, что решил ВОТ ТАК ввязаться в это дерьмо? Серьезно, Зверь?
* * *
Я направился прямо в кабинет и позвонил в охрану. Некоторые явно не понимали, у кого на службе находится. И следовало наказать подонка, тем самым преподав урок остальным. Вызвал к себе заместителя Стефана Дениса.
— Итак, быстро, коротко и чётко. Кто и почему позволил моей жене выйти за периметр?
— Господин, к Госпоже приехала…
— Мне насрать, кто к ней приехал! Отвечай на мой вопрос: кто и почему позволил ей уйти из дома?
Парень побледнел и опустил взгляд. Затем, видимо, собравшись с духом начал:
— Господин…
Я налетел на него и, схватив за грудки, прорычал:
— Кто?
— Я, Господин, — сдавленно выдавил из себя охранник.
Идиот тупоголовый!
— Почему? Что из моего распоряжения, твою мать, ты не понял, Денис?
— Господин, но ведь Вы знаете…
— И ты вместо того, чтобы послать их или хотя бы позвонить мне и сообщить обо всём, наложил в штаны и беспрекословно послушался? — Я встряхнул его.
— Отвечай, тварь! — он коротко кивнул, и я ударил парня. Сильно и смачно. Голова откинулась назад, из носа пошла кровь. О, кажется, я нашел, на ком можно выместить всю ту злость, что сейчас травила изнутри.
— Значит, так, запомни: в этом доме ты выполняешь мои и ТОЛЬКО мои приказы! Ни Дарины, ни её подруг, ни графа, ни Бога, ни Дьявола, никого бы то ни было ещё. Только мои, ты понял?
Придурок дышал с трудом:
— Я понял, господин, но…Она была так расстроена…
Я ударил его ещё раз. Парень упал, и я сел на корточки и, схватив за голову, приблизил его лицо к своему:
— Твою мать! А тебя это еб*т что ли? Госпожа была расстроена, а ты хотел успокоить её, да? Отвечай!
Денис слегка кивнул, глядя на меня расширенными от страха глазами.
— Запомни: никто. Ни Граф, ни Дарина, ни ее сраные подружки и братья. Ты подчиняешься только мне! И никому больше!
Сильно толкнуть идиота, чтобы голова несчастного ударилась о стену, и встал на ноги. Подошёл к телефону и позвонил Стефану.
— Стефан, значит так. Сюда ты назначаешь себе другого зама. Только смотри, чтобы был обученным. Мне сопляки здесь не нужны. А Денис у нас занят — у него круглосуточная вахта с сегодняшнего дня. И, да, он у нас пару-тройку дней на голодном пайке будет. Никакой воды и еды! Пусть поработает наизнос!
Положил трубку и, даже не повернувшись к охраннику, сказал:
— Всё! Свободен!
Сел в кресло и, откинув голову назад, закрыл глаза. Как бы мне хотелось бы надеяться на то, что всё это лишь дурной сон. Что совсем скоро я проснусь. И мне не надо будет отправлять свою жену и детей как можно дальше от себя для того, чтобы спокойно сделать то, что я собирался.
— Долбаный Зарецкий! — стукнул кулаком по столу. Как бы ни противилось этому всё существо, но мне придётся на время стать одним из верных его слуг. Снова. Пусть Андрей думает, что брат оставил его. Пусть презирают Изгой и Глеб за трусость. Но пока что Максим Воронов будет вести тихую и мирную жизнь на противоположной стороне баррикад. Правда, ключевое слово здесь всё-таки «тихая».
Но больнее всё же от того, что снова придётся причинить боль Дарине. Как бы я ни тешил себя иллюзиями об обратном, без этого не обойтись. Только доверься мне, малыш. Поверь, что мне не нужна ни одна блондинка рядом. А, вернее, нужна. Даже очень. Но совершенно не для того, чтобы занять твоё место.
Глава 18. Дарина. Макс
Глотая слезы, сжимая руки в кулаки, я пошла за ним в дом. Меня трясло, он ушел от разговора, уклонился, как он всегда это любит делать. Недосказанность — его конек, а я ненавижу, когда остается неясность. Я хотела получить ответы на свои вопросы. Я хотела понять, что сейчас происходит. Почему мне запретили выходить из дома? Почему я не получила ни одного объяснения. Поднявшись по лестнице, я остановилась у кабинета мужа. Я слышала все, что он говорил Денису. Слышала это ледяной тон, звук удара…эти вкрадчивые нотки, от которых у всех начинало биться сердце в горле от страха, от паники. Максим Воронов страшен в гневе, и я об этом никогда не забывала, но сейчас мне стало жаль этого паренька. Он ни в чем не виноват. Я заставила его открыть ворота. И я обещала, что с ним ничего не случится, если он выполнит мой приказ. Получается, я солгала. Мой муж лишил меня возможности отдавать приказы в этом доме. Денис выскочил из кабинета, и я почувствовала, как внутри поднимается волна злости.
После встречи с Оксаной на душе скребли кошки. Да, я была в шоке, когда мне запретили выезжать из поместья, но все еще находилась в неведении. В своей ракушке, в которой тепло и уютно, в иллюзии, которую мой муж поддерживал во мне это время…в то самое время, когда за гранью нашего мира все рушилось, взрывалось, горело.
Оксана рассказала мне то, чего не сказал Ник, то, о чем не заговорил со мной Андрей. Мы больше не семья. Мы какие-то жалкие клочки, разорванные и раскиданные по разные стороны баррикад. Брат и Фая недоступны, и от волнения я не нахожу себе места, Ник тоже не отвечает на звонки, вокруг меня хаос, от которого начинается паника и лихорадка. Словно…словно они против нас. Или мы — против них.
И сейчас мною все же овладел гнев, я редко испытывала эту глухую ярость, пожалуй, последний раз я злилась так ещё там, в горах. Мои брат и муж все решили. Оба. Точнее, одни. Без нас. Оксана сказала, правда, что решение принял, скорее, Макс. И никто не подумал обо мне, о моих чувствах, о чувствах Лексы, Фаи, о наших детях, нас разделили. Я прекрасно понимала, что это означает — это разделение семьи. Это полный разрыв и граница между территориями. Хрупки мир в отношениях с, тем не менее, сильным совместным бизнесом, которые достались нам такой страшной ценой, снова под угрозой. Спустя годы после нашего знакомства с Максом и Андреем мы там, где начинали, и хуже всего — я посередине всего этого. Я на грани. Это жестоко. Не знаю, какие политические игры они затеяли, с чем не согласился Максим, но я все же не на его стороне. Впервые я не поддерживаю и не принимаю это решение — семью нельзя разделять, мы сильны, потому что вместе, потому что братьев Вороновых уважают и боятся не только у нас в стране, но и в Европе. С нашей силой считаются очень многие, а теперь…мы слабы по одиночке. Зачем Макс так поступил? Почему? Я больше не хочу быть в стороне, я хочу понимать, какого черта здесь происходит, и я потребую объяснений. Если он решил все за меня, я хочу знать, почему я должна принимать это решение и почему он не посоветовался со мной?
