взгляду этот особый блеск, у большинства затухающий в старости.
– Получено в субботу, в двадцать часов тринадцать минут, – сказала лейтенант, чтобы Ривейро записал в свой блокнот. – И больше ничего? Никакого текста, никаких других контактов?
Астрид Штраусс покачала головой и протянула им телефон, чтобы они сами все проверили.
– Только мои звонки и сообщения. Вечером в воскресенье я звонила узнать, где она. Она не отвечала, так что я позвонила в Фонд Комильяса, и мне сказали, что Ванда была на воскресном обеде, но больше они ничего не знали.
Валентина передала телефон Ривейро.
– На фото у Карсавиной макияж. Она всегда красилась?
Астрид, казалось, удивилась этому вопросу.
– Редко, только по особым случаям.
– А украшения? Она носила украшения? Никаких следов от колец нет, уши для сережек не проколоты.
– Она вообще крайне редко надевала что-то такое. Какие кольца на раскопках? Но с такой внешностью и не нужно было… – горько ответила Астрид Штраусс.
– Ясно. Астрид, а где вы были в субботу вечером?
Та криво усмехнулась:
– Прямо вопрос из дешевого детектива. Разве я могла представить, что Ванда… – Астрид вздохнула и устало посмотрела на Валентину. – Я ужинала вместе с другими преподавателями, тут неподалеку, на проспекте Переда.
– А в воскресенье?
– Ужинала с ними же, прямо напротив Ла-Магдалены, можете у них спросить, но сейчас, наверное, все на занятиях.
– Ваш курс отменился, как я понимаю?
– Да, у меня нет сил. К тому же это Ванда была прирожденным лектором. Она умела рассказывать… могла убедить кого угодно в чем угодно, в существовании инопланетян или святого Грааля. Никто ее не заменит… Не могу в это поверить. Если бы я собственными глазами вчера не увидела ее мертвой… – Астрид сокрушенно покачала головой. – А можно мне тоже вам задать один вопрос? Пожалуйста…
– Конечно, Астрид, спрашивайте, не бойтесь, – подбодрила ее Валентина.
– Я… если бы я поехала с ней, может… я… – Она запнулась. – Теперь мое последнее воспоминание о Ванде – вот это фото в платье. Я хочу знать, что… что с ней случилось? Ее изнасиловали?
– Нет, Астрид. Ее не изнасиловали. Но пока мы не можем сообщать подробности. Расследование только началось.
На лице немки мелькнула едва заметная тень облегчения. Казалось, боль ее чуть утихла от мысли, что Ванду не изнасиловали.
Ривейро и Валентина переглянулись, словно оба подумали об одном и том же: если данные экспертизы верны, Ванда умерла вечером воскресенья, но ее обнаружили в платье, которое она надевала за сутки до смерти. Зачем она снова его надела? Ее заставили? Или кто-то одел ее в это платье? Логичнее всего предположить, что платье надели уже после смерти, ведь для эротического массажа явно нужно было раздеться.
Валентина отбросила размышления и обратилась к Астрид Штраусс:
– Вы не знаете, Ванда с кем-нибудь ссорилась в последние месяцы? Помните какие-нибудь разборки на повышенных тонах?
– Нет, никаких ссор.
– А новые знакомства? Что-нибудь такое она вам рассказывала?
– Нет, – покачала головой Астрид.
– Любой необычный случай или маленькая деталь могут оказаться важны, пусть даже вы не придали им значения.
Соседка и подруга убитой немного поразмыслила над словами лейтенанта, будто бы внимательно осматривала каждый уголок памяти – вдруг там найдется что-нибудь подходящее. Но ничего не нашлось. Ванда Карсавина была прекрасна во всех отношениях. Невозможно представить, чтобы кто-нибудь хотел причинить ей зло.
Но все же ее убили. Кто же такая эта Ванда Карсавина? Выдающийся историк? Мечтательница? Знаток Средних веков? Или просто несчастная сумасшедшая, верившая в драконов? Валентина чувствовала, что только поняв, кем была Ванда и что она искала, они смогут узнать, кто оборвал ее путь. Они попрощались с Астрид Штраусс, убедившись, что та проведет остаток недели в Кантабрии. Возможно, им еще раз понадобится поговорить с ней. И нужно сверить ее показания с показаниями других преподавателей. К тому же, если Штраусс связывали близкие отношения с жертвой, это вполне могло быть мотивом.
* * *
Никаких зацепок так и не появилось, ни единой. Поиск по базе пропавших без вести не увенчался успехом. На очередные похвалы лейтенанта Редондо капрал Роберто Камарго надеялся все меньше. Он рыл, рыл и рыл, но ничего сенсационного или хоть относительно интересного о болотном мужчине не накопал. Пока даже не удалось установить, когда тот умер. Возраста тоже не знали, а половину лица погибшего сожрали болотные твари, так что и черты восстановить сложно. Придется ждать реконструкцию из лаборатории криминалистики. Из явных улик – лишь монета, привязанная к петельке брюк. Получилось только выяснить, что костюм на погибшем от “Хуго Босс”, но модель не эксклюзивная, так что попробуй определи, в какой стране и уж тем более в каком магазине он был куплен.
Имеющаяся база данных была довольно скупая, в Комильясе уже много лет никто не пропадал, да и в окрестностях городка царили тишь да благодать, и капрал решил расширить диапазон поисков. Чем больше он увеличивал радиус, тем больше результатов выпадало, но ни один пропавший не имел ничего общего с профилем жертвы. Может, это предприниматель с Ибицы? Но тот исчез три недели назад. Да и волосы у болотного мужчины не седые, а каштановые. А этот менеджер из Андалусии? Тоже не вариант, у них даже весовые категории не совпадают. Хоть костюм жертвы явно не с барахолки, само тело вполне могло принадлежать и бездомному, которого убийца специально вырядил, чтобы сбить полицию со следа, или же убитый где-то костюм украл. Камарго понимал, что ищет иголку в стоге сена.
Камарго оттолкнулся ногой и отъехал на кресле к компьютеру на соседнем столе. Судмедэксперт Альмудена Кардона переслала ему отпечатки пальцев убитого, и он ввел их в систему распознавания, чтобы программа изучила и сопоставила эти данные с тысячами имевшихся у них в базе отпечатков. На экране мелькали бесконечные папки, которые на огромной скорости пролистывались и накладывались одна на другую.
Но пока совпадений ноль.
– Как дела, приятель? Мне нужна твоя помощь со спелеологами.
Капрал взглянул на Сабаделя:
– Я занимаюсь пропавшими без вести и сверяю отпечатки пальцев, Сабадель.
– Пф, это делает компьютер…
– А еще жду программу мероприятий с конгресса спелеологов. Я уже переговорил с ответственным за образовательные проекты Фонда Комильяса, он мне как раз должен все прислать. Там еще список участников и рекомендации по размещению, зарегистрировано больше тысячи человек.
– Тысяча?!
– Ты слышал. А стран-участниц больше шестидесяти.
– Нихрена себе, откуда их столько? Какой же унылой должна быть жизнь, чтобы додуматься лезть в пещеры, а потом еще обсуждать их на всех этих унылых конгрессах… – Сабадель трижды прищелкнул языком. – В общем, возьмешь это на себя?
Камарго вздохнул:
– Ладно. Но я не могу
