– Но как ты узнаешь, что к тебе пришло настоящее счастье, если все время будешь в забытьи? – тихо спросил он.
Холли молча пожала плечами, потом промолвила:
– Реальность состоит в том, что янки убили моего отца, дед умер, ибо сердце его было разбито, а какие–то ублюдки избили меня, чтобы выгнать с моей земли.
– Посмотри правде в глаза, Холли, – вздохнул Скотт. – Ты должна покинуть свою землю – по крайней мере на время.
Она быстро подняла голову, и глаза ее сверкнули при свете луны.
– Сдаться? Никогда!
Скотт задумчиво смотрел на реку, спокойно несущую свои воды. Ему хотелось рассказать ей всю правду, но он не мог.
– Возможно, все это вскоре закончится, – проговорил Скотт, надеясь, что так и будет. Еще несколько улик, и он начнет действовать.
Холли украдкой любовалась его профилем. Почему все настолько неудачно сложилось? Разве дурно то, что она была счастлива с ним?
Скотт перевел взгляд на клевер, освещенный луной, рассмеявшись, потянулся, сорвал четырехлистный клевер и подал его Холли:
– Возьми. Может, теперь счастье улыбнется тебе, и в твоей жизни будет много радостных дней с шампанским.
В эту минуту Холли поняла, чего хочет. Оставив сомнения, она взяла клевер, поднесла к губам, потом отбросила.
– Мне не надо шампанского, Скотт. Я хочу тебя и твоей любви. Сейчас же!
Пораженный Скотт на мгновение растерялся, но тут же крепко обнял ее и прижал к себе. Холли доверчиво прильнула к нему, он ощутил нежную округлость ее груди и осыпал ее горячими поцелуями.
Скотт отнес девушку к маленькой рощице, справа по берегу реки, – идеальное убежище для любовников, наконец обретших друг друга, осторожно положил ее на душистую траву и лег рядом, целуя ее шею и плечи. Скотт обнажил грудь Холли и, чувствуя, как напрягается под его губами жаждущее ласк тело, с жаром прошептал:
– Верь, любимая! Верь, что ты этого хочешь, потому что сейчас я могу тебе дать только это. Ни грез, ни иллюзий, а только эту минуту.
Холли все поняла: ни свадьбы, ни будущего, только здесь и сейчас. Закрыв глаза, она притянула Скотта к себе. Он, задыхаясь, шептал:
– Я не отпущу тебя, Холли. Мы будем любить друг друга всю ночь напролет, сколько ты сама захочешь…
– Всю ночь, весь день, – бормотала она, вся дрожа и желая его так сильно, как еще никого не желала в своей жизни. Не испытывая ни малейшего смущения, она ласково погладила его твердую плоть, погладила по ягодицам, притянула Скотта к себе, раздвинула ноги и приняла его.
Он вошел в нее, как меч победителя, насыщая ее до тех пор, пока они вместе не достигли вершины наслаждения…
После Скотт долго еще обнимал Холли. Она первой нарушила молчание:
– Я не раскаиваюсь, Скотт. Может, и должна, но не раскаиваюсь, хотя ты мне ничего не пообещал.
– Ты ведь ни о чем и не просила, – осторожно заметил он.
Оба понимали, что ходят окольными путями, не решаясь взглянуть правде в глаза.
– Думаю, мы просто должны сказать, что значим друг для друга, Скотт. Почему не говорить о чувствах, о любви, если раньше говорили только о желании?
Он лукаво улыбнулся:
– Ждешь, что я скажу: «Дорогая, я люблю тебя и хочу на тебе жениться?» – Скотт покачал головой. – О нет, Холли, только не это. Тебе совсем не нужен муж, особенно из бывших солдат янки. А что до любви, полагаю, пора признать, что мы питаем некие чувства друг к другу. – И так как она молчала, Скотт храбро заявил: – И я признаю: мои чувства к тебе очень сильны.
Холли кивнула. После всего, через что она прошла вместе с ним, было бы трудно сказать «я люблю тебя». Наконец девушка глубоко вздохнула и решилась:
– Я влюблена в тебя. Ты прав, я боролась со своей любовью изо всех сил. – Она повернулась и встретила его ласковый теплый взгляд. – Да, мне все еще горько вспоминать о войне. Для меня имеет значение, что ты янки. Но… я все же не так упряма и не стану утверждать, что ненавижу всех янки. К тебе это не относится.
Холли прикоснулась пальцами к его губам, а он прижал ее ладонь к своей щеке. О, как он хотел сказать Холли о том, как сильно ее любит, но боль от давнего предательства еще не стерлась из его памяти.
Внезапно они оба потянулись за одеждой, удивляясь тому, что испытывают смущение, и стараясь не смотреть друг на друга.
Застегивая пуговицы на сорочке, Скотт поднял глаза и застыл от изумления.
– О нет, Холли! Это твоя хижина, я уверен…
Быстро повернувшись, полуодетая Холли увидела багряное зарево, пылающее на черном ночном небе. Казалось, что до него не больше пары миль. Пожар полыхал на ее земле. На земле ее деда. Наскоро приведя себя в порядок, они бросились к Магнолия–Холл. Никто не знал о пожаре. Когда Скотт и Холли вбежали в зал, все взгляды устремились на них. Музыка умолкла, прерванная громкими распоряжениями полковника.
– Пожар! Думаю, это хижина Максвеллов! Все мои люди должны следовать за мной. Добровольцы, присоединяйтесь!
Он направился к двери, но Холли вцепилась в него.
– Ты должен взять меня с собой! – закричала она. – Это мой дом!
Скотт пристально посмотрел на девушку. В ее глазах застыло отчаяние. Конечно, женщинам не следует вмешиваться в такие дела, но, черт возьми…
– Пошли! – бросил он на ходу и взял ее за руку.
Джарвис не успел остановить их. Рыдающая Клаудия, увидев Роджера, который появился из–за дома, бросилась к нему и ухватилась за отвороты его кружевной рубашки.
– Поезжай, привези ее назад, Роджер! Она не должна быть там! Пожалуйста, поезжай за ней!
Роджер осторожно разжал пальцы Клаудии, оправил сюртук и чуть вздернул подбородок:
– Полковник Колтер не считается с чужим мнением, Клаудия. Сейчас уже поздно останавливать его, но… – Он холодно улыбнулся. – Обещаю тебе, что это больше не повторится.
Роджер присоединился к мужчинам, собравшимся во дворе. В конце концов, было бы странно, если бы он не вызвался тушить пожар. На самом деле Роджер увидел зарево раньше Колтера, такт как стоял недалеко от того места, где эти скоты устроили возню. Он следил за Колтером с того момента, как тот покинул дом, и потом спрятался за деревом. Идиоты! Он видел Холли – пьяную, бесстыжую, занимающуюся любовью с Колтером!
Что ж, придется смириться. По крайней мере теперь он знает, что у него на пути есть еще одно препятствие – Скотт Колтер. Как и все другие препятствия, Скотт Колтер должен быть уничтожен.
А что касается Холли, все это немного меняет картину. Он все еще хочет ее, но теперь не станет с ней церемониться.
Роджер Бонхэм был зол. Люди, хорошо знакомые с ним, поняли бы, что он превратится в сущего дьявола, когда придет время рассчитаться с обидчиками.
