месяца до смерти поэта[329]. Но это не дает ответа на вопрос, когда данное стихотворение было написано кровью.
Один из тех, кто заинтересовался этим вопросом, стал петербургский поэт Н. Ф. Астафьев. Он пришел к выводу, что «листок с подлинным автографом „До свиданья…“ в ИРЛИ РАН (Ф. 817. Оп. 1. Ед. хр. 14) был не из есенинского (осенне-зимнего) блокнота 1925 года <…>. В есенинском блокноте бумага желтовато-серая, тонкая, текстура бумаги неоднородная со следами ворсинок»[330]. При этом Н. Ф. Астафьев не приводит описания бумаги, на которой написано исследуемое стихотворение, и не указывает, из какого блокнота, по его мнению, был вырван листок со стихотворением «До свиданья…». Но приведенные им данные можно интерпретировать в пользу того, что стихотворение было написано кровью задолго до 27 декабря 1925 года. Исследование этого вопроса Н. Ф. Астафьев не доводит до конца и не рассматривает вопроса об изменении цвета бумаги в зависимости от условий ее хранения (в блокноте или в кармане пиджака).
В то же время Н. Ф. Астафьев допускает ошибки, подрывающие доверие к его рассуждениям. Так, он считает марксистских литературоведов Г. Горбачева и Г. Лелевича одним и тем же человеком, что свидетельствует о его неглубоком знании реалий литературной жизни 1920-х годов. Кроме того, он утверждает, что, помимо подлинного автографа стихотворения «До свиданья, друг мой, до свиданья…», существовала еще якобы поддельная копия[331], также написанная кровью, опубликованная в пятитомном собрании сочинений Есенина[332] и газетах «Литературная Россия» и «Литературная газета»[333]. Местонахождение этой «поддельной копии» Н. Ф. Астафьеву неизвестно, в связи с чем возникает вопрос, почему он решил, что эта «поддельная копия» написана кровью, ведь он видел только черно-белую репродукцию? При сравнении этой репродукции с подлинным автографом создается впечатление, что это не «поддельная копия», а тщательно отретушированная фотокопия подлинника, на которой убраны пятна, кляксы и следы сгибов листа, а также усилен угасающий текст стихотворения на подлинном автографе.
При проверке версии Н. Ф. Астафьева, согласно которой «поддельная копия» впервые была опубликована в третьем томе пятитомного собрания сочинений Есенина (1967), выяснилось, что в 1959–1962 годах, в период подготовки собрания сочинений Есенина, согласно «Листу использования рукописи» стихотворения «До свиданья, друг мой, до свиданья…», с автографом этого стихотворения в Рукописном отделе ИРЛИ работали несколько исследователей. В деле имеется также одна фотокопия стихотворения «До свиданья…». При этом в описи указано, что фотокопия хранится в двух экземплярах, но второй экземпляр в деле отсутствует. Для выяснения, когда была изготовлена эта фотокопия, мы обратились к тетради учета фотокопий РО ИРЛИ, в которой на букву «Е» присутствует запись: «3а) Есенин С. А. „До свиданья, друг мой, до свиданья…“ стих нап<исан> кровью. № 286; 1963 г. РI, оп. 7, № 19». То есть фотокопия стихотворения была сделана в 1963 году, и очевидно, один из отпечатков был отправлен в Москву, где его отретушировали и опубликовали в 1967 году. Таким образом, вопрос о «поддельной копии» отпадает.
Но это еще не всё. Существуют сведения еще об одной копии, которая вместе с папками рукописей Есенина была привезена в Пушкинский Дом 28 декабря 1925 года. Причем, по воспоминаниям сотрудницы рукописного отдела Пушкинского Дома Е. Б. Покровской (впоследствии — Чернова), «это был обрывок серой оберточной бумаги», на котором «было написано знаменитое „До свиданья, друг мой, до свиданья“, написано оно было кровью, и кровь была еще красная»[334]. Эта ситуация гораздо сложнее. Дело в том, что в «Книге поступлений» за 1925–1926 годы и позже данные материалы не зарегистрированы, и документально их наличие в Пушкинском Доме не подтверждается. Куда делись эти незарегистрированные папки с рукописями Есенина, а вместе с ними и стихотворение «До свиданья…», неизвестно. Наиболее вероятно, что уже на следующий день, 29 декабря 1925 года эти рукописи были переданы наследникам, т. е. жене поэта С. А. Толстой-Есениной. Не исключено также, что в 1929 году они могли попасть в число рукописей в 28 ящиках, которые в рамках «академического дела» были вывезены из ИРЛИ в Москву и переданы в Центральное архивное управление РСФСР и Институт Ленина[335]. Однако среди есенинских документов, изъятых из архива ИРЛИ за 1926–1937 годы, значатся только три списка стихотворения «Послание евангелисту Демьяну Бедному»[336]. Поэтому версия о передаче рукописей жене поэта остается приоритетной. Но и она не объясняет другой странности. Согласно утверждениям В. И. Эрлиха, автограф стихотворения находился все время у него и был передан в Пушкинский Дом от В. Эрлиха (через Г. Е. Горбачева) только 3 февраля 1930 году[337]. Более того, «предсмертное» стихотворение Эрлих отдавал в 1926 году фотографу В. В. Преснякову для пересъемки, и последний послал фотокопию С. А. Толстой-Есениной[338]. Это означает, что второго автографа этого стихотворения у нее не было. Она не забирала его из Пушкинского Дома вместе с другими рукописями. Значит, либо 28 декабря 1925 года Е. Б. Покровская видела все-таки не автограф, а копию стихотворения, либо это ошибка ее памяти, в результате которой она отнесла поступление этого стихотворения в ИРЛИ к более раннему времени.
Если предположить, что это была все-таки копия стихотворения «До свиданья…», то возникает вопрос, кем она была сделана и почему после предполагаемого изъятия из ИРЛИ не всплыла в каком-нибудь другом архиве, как это произошло с другими рукописями Есенина? Если копия была сделана не Есениным, то для какой цели она была изготовлена, если автограф находился у Эрлиха? Какой смысл кому-то изготавливать копию, никак не использовав ее впоследствии, а сразу отправив в архив? Если же копия была сделана Есениным, то получается, что он сделал два одинаковых экземпляра «предсмертного» стихотворения. Опять возникает вопрос: зачем ему это было надо и где находится второй автограф?
Вразумительного ответа на эти вопросы нет.
Однократное появление копии (только 28 декабря 1925), непонятная цель ее создания, а также последующее бесследное исчезновение усиливают вероятность того, что упоминание об этой копии является ошибкой памяти Е. Б. Черновой (Покровской), которая на самом деле четыре года спустя увидела автограф стихотворения «До свиданья…», поступивший в ИРЛИ от В. Эрлиха (через Г. Е. Горбачева), а еще через несколько десятков лет объединила два разных события в одно.
Итак, мы имеем два непроверенных свидетельства того, что черновой вариант стихотворения «До свиданья…» был написан как минимум за три месяца до смерти Есенина, и два столь же непроверяемых свидетельства, что автограф, написанный кровью, был передан Есениным В. Эрлиху утром 27 декабря 1925 года. Строго говоря, эти свидетельства не противоречат друг другу, поскольку в одном случае речь идет о черновом варианте стихотворения, а в другом — об автографе, написанном кровью. Если допустить, что все свидетельства истинны, то становится ясно, что текст стихотворения не носил характера предсмертной
