орбитофронтальные области коры и речевые центры, объединённые с «семантической картой мозга» (об этом поговорим чуть дальше);
• наконец, вся целиком префронтальная кора, будучи также, по сути, «ассоциативной зоной», работает с различными вариантами созданных моделей, отдавая каким-то из них предпочтение, представляя победителя этого соревнования уже на суд сознанию.
Итак, начнём с «корковых анализаторов».
По сути, это сенсорные области коры, каждая из которых отвечает за своё «измерение» пространства внутренних моделей реальности, создаваемых нашим мозгом.
Мы уже с вами достаточно подробно говорили о работе зрительного анализатора, расположенного в затылочных долях. Но таких анализаторов, работающих, в сущности, по тем же принципам, в мозге предостаточно.
В коре мы найдём представительство соматической — то есть кожной, суставно-мышечной и висцеральной чувствительности.
Этот корковый анализатор располагается в области задней центральной извилины и принадлежит теменной доле. За правую половину тела отвечает левое полушарие, а за левую — правое.
Думаю, вам приходилось видеть «чувствительного человека Пенфилда» (рис. 36) с диспропорционально большими губами, языком, кистями рук и гениталиями.
Рис. 36. «Сенсорный гомункулус» Уайлдера Пенфилда.
Эта диспропорция отражает то, насколько объемны зоны центральной извилины, которые анализируют чувствительную информацию, приходящую именно от тех частей тела, которые изображены у этого «гомункулуса» непропорционально большими.
Любые ощущения тепла, холода, покалывания, онемения, ползания мурашек, и т. д., и т. п. вы испытываете именно благодаря этому — соматическому — анализатору.
Корковое представительство болевой чувствительности находится в верхней теменной доле, а стереогнозия — способность опознавать предметы на ощупь — в её нижней части, примыкая к той самой центральной извилине, аккурат в проекции ладони.
Слуховой анализатор находится в верхней височной извилине и поперечных извилинах Гешля, а рядом с ним — вестибулярный анализатор. Тут же недалеко и вкусовой анализатор — рядом с участком коры, который отвечает за слюноотделение.
Хорошо известный нам уже обонятельный корковый анализатор, чьим именем до поры до времени пытались определять лимбическую систему, располагается по внутренней поверхности гиппокампальной извилины, куда стекается информация из так называемых обонятельных луковиц.
Детализацию сенсорных зон коры головного мозга можно продолжать достаточно долго, но я, пожалуй, на этом остановлюсь.
В конце концов, ничего нового в этих данных нет, и большинство из них должны быть известны вам ещё из школьных учебников анатомии.
Результаты обработки сигналов, приходящих в корковые анализаторы по разным афферентным путям, сводятся воедино в ассоциативных зонах коры — сначала в теменных долях, а затем, уже в интегрированном виде, они передаются в префронтальную кору (рис. 37).
Рис. 37. Объединение данных от корковых анализаторов в теменной коре и передача интегрированного образа в префронтальную кору.
Что же здесь происходит?
«Модель мира» (по сути, набор образов, некая картина образов), возникшая в теменной ассоциативной коре, продолжает интерпретироваться, анализироваться и донастраиваться в области префронтальной ассоциативной коры в лобной доле.
Лобная доля, кроме инициирования движений (за что отвечает моторная и премоторная кора), отвечает, как известно, за функцию планирования будущего, оперативную память, изменение направленности мыслительного процесса, оценку эффективности действий человека и отмену решений, не приводящих к желаемому результату.
То есть в каком-то смысле в «верхнем» зеркале происходит то же самое, что и в поясной извилине, относящейся к лимбической нервной системе.
Но только если в лимбической системе «модель реальности» выстроена, по сути, на базовых биологических потребностях, то здесь — в ассоциативной коре лобных долей:
• и «модель реальности» другая, созданная на основе работы корковых анализаторов и их интеграции,
• и, что особенно важно, форматируется она социально-лингвистической матрицей, представленной тут же.
Именно в префронтальной коре находятся области мозга, ответственные за формирование theory of mind— способности человека создавать модель психического состояния другого лица, то есть предполагать, что другой человек может думать или чувствовать в той или иной ситуации, в чём состоят его мотивы и желания.
С определёнными оговорками можно сказать, что здесь локализуется, так сказать, наш с вами социальный мозг.
В 2012 году группа исследователей из Университетов Ливерпуля и Манчестера — Джоанн Пауэлл, Пенелопа А. Льюис, Нил Робертс и Марта Гарсия-Финьяна — под патронажем хорошо известного нам Робина Данбара опубликовала научную статью: «Объём орбитальной префронтальной коры головного мозга позволяет прогнозировать размер социальной сети»39.
В самом названии этой статьи, как можно видеть, заключён её результат: если мы хотим узнать, с каким количеством людей регулярно взаимодействует тот или иной человек, достаточно взглянуть на его орбитофронтальную кору — чем она объёмней, тем шире, соответственно, ваш социальный круг.
При этом очевидно, что мы воспринимаем реальность, моделируем её в каком-то смысле через призму наших социальных отношений, которые определяют наши ценности, приоритеты, поведенческие паттерны и т. д.
Можно без преувеличения сказать, что это ещё одно, и крайне существенное для человека, измерение реальности, которое, используя концепт выдающегося социолога Пьера Бурдьё, можно назвать габитусом.
ГАБИТУС ПРОТИВ ГАБИТУСА
Возможно, вам приходилось встречаться с понятием «габитус» (от лат. habitus, или внешность, наружный вид) в медицинском контексте.
Действительно, по внешнему виду человека, по его габитусу (особенность телосложения, состояние кожных покровов, сосудистый рисунок и даже форма ногтей), специалист с определённой долей вероятности может судить о состоянии его пациента или о его предрасположенности к тем или иным заболеваниям.
Но профессор Коллеж де Франс, французский социолог и философ Пьер Бурдьё дал этому слову новое прочтение.
И сейчас в словарях по философии и социологии вы обнаружите весьма сложносочинённое определение этот термина: «целостная система диспозиций восприятия, оценивания, классификации и действий, результата опыта и интериоризации индивидом социальных структур, носящая неосознанный характер».
Если перевести это определение с философского на русский, то речь идёт о том, что в процессе своего взросления и воспитания, то есть в непосредственном, живом социальном опыте, мы неосознанно присваиваем себе определённый способ отношения к миру и различным социальным процессам.
Грубо говоря, если вы взрослеете в обществе, которое и в самом деле очень ценит институт семьи, традиции и религию, свято блюдёт уважение к старшим, и т. д., и т. п., то вас это общество соответствующим образом отформатирует.
Как пишет сам Бурдьё, общество превратит вас в систему «структурированных структур, предназначенных для функционирования в качестве структурирующих структур».
В результате вы будете предсказуемо негативно относиться, например, к разводам и повторным бракам, матерям-одиночкам и подростковым бунтам, вариативности сексуального поведения и небинарным людям, а ещё к неверующим, революционерам и прочим «нарушителям порядка» и «общественного спокойствия».
То есть у вас будет определённый — такой вот, назовём его, например, «традиционно-консервативным» — социальный габитус.
Выявить этот габитус, как выяснилось, можно довольно-таки просто — достаточно посмотреть на ваш мозг с помощью фМРТ, предъявляя утверждения, которые будут
