виду, но крепкий и смышленый, и несколько раз спасал мне жизнь. К тому же он мой друг, а о друзьях следует заботиться в первую очередь. Поэтому я спешился, снял седло и принялся обтирать Серого пучком травы.
— Давно в дороге, сынок? — спросил старший, наливая кофе. Я посмотрел на кружку и сглотнул — чёрный, горячий, такой, каким ему и положено быть. И наверняка вкусный.
— Давно, — кивнул я, продолжая чистить мерина. Мне не хотелось вдаваться в подробности, незачем. Я назвал им своё имя, так что они знали, кто я такой и чего от меня можно ждать, а все эти расспросы — давно, откуда, куда — всё это лишнее, и никого, кроме меня, интересовать не должно.
Продолжая чистить Серого, я искоса рассматривал мужчин. Обычные фермеры. Прочитали в какой-нибудь газете, что на Западе полно свободной земли, и решили приехать. Земли здесь действительно полно, вот только для фермерства она не годится. Всё, что может на ней расти, скот. Но без воды животные долго не протянут, а вся вода находится в руках крупных ранчеро. Приезжая сюда, эти фермеры становятся скваттерами и в лучшем случае теряют имущество и надежды, а иногда — жизнь. Но бог с ним, это их трудности, они сами их выбрали и значит не мне давать им советы.
Закончив с Серым, я вытер руки и сел ближе к огню. Старший протянул мне кружку и тарелку с бобами.
— Я Ред Олсопп, — назвался он. — А это мои братья: Морти и Лютер. Мы из Луисвилла. Это в Кентукки. Думаем перебраться в эти места.
Я оказался не прав, они обо мне не слышали. Луисвилл от Скалистых гор находится так же далеко, как чёрт от ладана, поэтому моё имя им не сказало ничего.
— Не лучший выбор, — пробурчал я набитым ртом.
Ел я быстро. Я не торопился, нет, но привычка, выработанная годами жизни на Диких территориях, брала своё. Здесь всё надо делать быстро: быстро есть, быстро думать, быстро стрелять. Иногда надо быстро бегать, но это уже обязанность Серого.
— Пойду проверю быков, — сказал тот, кого Ред назвал Морти.
Я проводил его взглядом, опять же по привычке, потом поставил тарелку на землю и взял кружку с кофе, глотнул. Блаженство, давно я не пил такого кофе.
— Выглядишь усталым, сынок, — сказал Ред.
— Много езжу, — ответил я.
Ред кивнул, будто соглашаясь, взял ветку, поворошил угли — искры взметнулись вверх, отодвигая границу света и тени дальше за фургон. Не следовало так делать. Эти люди и без того развели слишком большой костёр, да и место для ночлега выбрали неудачно. Странно, потому что новичками, при всём своём фермерском обличии, они не казались. Особенно Лютер. Взгляд тяжёлый, из-под бровей, на правой щеке длинный шрам, как будто от ножа. В Луисвилле дерутся на ножах? Сомневаюсь. И револьверы носит как заправский стрелок: один в кобуре, второй за поясом. Я тоже ношу один револьвер за поясом, но поворачиваю его рукоятью под правую руку; другой револьвер в кармане. Он небольшой, и его не видно, но иногда он тоже меня выручает. Говорят, Вес Хардин использует такой же приём.
— Ты немногословен.
— Немногословен, — согласился я, делая очередной глоток.
Вернулся Морти, встал сбоку от Лютера, сунув большие пальцы рук за ремень.
— Ну как? — спросил Ред. — В порядке?
— Да, он в списке.
— Вот и хорошо, — Ред повернулся ко мне. — Так как ты говоришь тебя зовут? Люк Шорт? Знакомое имя. Это не ты, случаем, застрелил Длинноволосого Джимми Картрайта?
Я насторожился. В жизни я совершил много плохих поступков и совсем не горжусь этим. На некоторых территориях можно найти плакаты с моим портретом и надписью "Wanted". Но какое дело до моих дел фермерам с Востока? Или... Нет... Чёрт! Никакие они не фермеры. Святая мать Тереза, как я мог забыть! Олсопп, ну конечно, — братья Олсопп, охотники за головами. Бэт и Док предупреждали о них. Раньше они промышляли в Миссисипи, потом перебрались в Додж-Сити, но там им быстро показали на выход из города, а потом, по слухам, они направились в Калифорнию. Но, видимо, Калифорния им тоже пришлась не по вкусу. Чёрт... Только спокойно.
Я протянул Реду кружку.
— Можно ещё кофе?
— Конечно, сынок. Пей сколько влезет.
Он издевался. Откровенно. Его губы сложились в кривую ухмылку, а глаза сверлили меня словно токарный станок. Сейчас он наверняка думал, что для него выгоднее: взять меня живым или мёртвым. За живого дадут больше, но мёртвый я не так опасен, всё же мои револьверы пока со мной. Впрочем...
— Ред, — заговорил я, прихлёбывая кофе и стараясь придать голосу больше твёрдости, — я понимаю, что ты задумал, но, поверь, это не самое удачное решение. Будет лучше, если мы разъедемся каждый в свою сторону.
— Не согласен, нет, — покачал головой Олсопп. — Власти Форт-Уорта назначили за тебя хорошую награду. Сколько там, Морти?
— Две тысячи долларов.
— Слышал? Две тысячи долларов. Это слишком большие деньги, Люк, чтобы вот так взять и отказаться от них. Так что я не согласен.
Да, мой счёт в Форт-Уорте был крупный. Я владел долей в салуне "Белый слон", а Длинноволосый Джим держал детективное агентство. Раньше мы встречались несколько раз, но наши отношения дальше банальных приветствий не заходили. Однако в тот день он пришёл в салун и потребовал с моего партнёра плату за охрану. Это был рэкет. Джим собирал дань со всех заведений города, и люди платили, потому что боялись. Револьверы и вспыльчивый характер Длинноволосого Джимми Картрайта создали ему репутацию убийцы. Вот только на меня его репутация не действовала. Завязался спор, посыпались угрозы, и Джим схватился за револьвер. И впервые ему не повезло — его револьвер зацепился курком за цепочку часов, а мой вышел легко и свободно.
Сейчас всё могло повториться, но я не хотел кого-то убивать, поэтому спросил так:
— А твои братья, Ред? Они согласны? Если начнётся стрельба, умру не только я, но и кто-то из твоих братьев. Кого из них мне взять с собой? Лютера? Морти?
— Глупости.
— Обстоятельства, Ред. Поступками человека всегда руководят обстоятельства, и если они вдруг загоняют его в угол, человек или умирает, или начинает сопротивляться. Ред, по-твоему я похож на того, кто готов умереть?
Олсопп пожал плечами.
— Я много
