class="title1">
Глава 15
Дом был большим, просторным, но из-за огромного количества разбросанных везде вещей и игрушек казался филиалом царства хаоса. Яркие стены убивали всю удачную планировку на раз.
– С вами муж разговаривал, но он задержался после работы.
– Нам нужен только дом, – мягко улыбнулась я, снимая обувь и осторожно ступая по полу, заваленному деталями конструктора.
Тар в этом деле был менее ловким. Я то и дело слышала:
– Ой, уй, ай, ащ-щ-щ.
Да, это больно, знаю. У Ники был младший брат, и когда я приходила к ней в гости, первое время постоянно кляла изготовителя мелкой игрушки.
– Иногда это опасней твоих речных пираний?
– Они так мелко не пакостят. – Тар постарался уместить большую ногу в куцее пустое пространство, а потом вдруг опустился на пол и просто сдвинул хлам в сторону рукой, освобождая часть пути.
– Простите, – неловко замялась хозяйка. – Я не успеваю с младенцем убирать за старшим.
Тар работал конструктороуборочной машиной дальше.
– Вы не против, если мы немного поможем и вам, и себе? – Я сгребла кучу, которую образовал пещерный, и закинула в ближайший ящик с игрушками. Эти самые коробки для хранения стояли везде, вдоль всех стен. Создавалось ощущение, что сюда переехал детский магазин. Все, лишь бы занять старшего ребенка и немного освободить маму.
– Конечно, я не против.
– А где ваш старший?
Я помню, что на видео точно был не младенец. Сколько там малышу? Года два-три? Именно вокруг него творилась чертовщина.
– Он в дальней комнате. Пойдемте, я провожу.
Стоило ей открыть дверь в детскую, как малыш на ее руках стал тужиться, раскраснелся и завопил сиреной. По дому разнеслись благовония облегчения.
– Саймон, тут к тебе пришли гости. А я сейчас приду, только памперс поменяю!
И убежала, оставляя удушающий след. Я посмотрела на Тара – морщилась только я. Он пожал плечами:
– Что естественно, то не противно. Нечего нос кривить. Тебя тоже это ждет.
Я немного затормозила из-за слов пещерного, поэтому пропустила, на что Саймон сказал:
– Дя. Сюдя. Тют.
Мы Таром посмотрели на маленького мальчика, который сидел на ковре и возводил башенку из кубиков. Неожиданно один цветной куб поднялся в воздух и прыгнул на самую вершину. Сам!
Саймон громко рассмеялся, а мне стало не по себе. Теперь я понимала, почему обещали любые деньги. Выглядело это жутко!
– Тар?
– М-м?
– Ты что-то видишь?
Может, теперь нечисть только в его глазах обретает плоть? Потому что я ничего не видела.
Солдатик стал двигаться по полу сам по себе.
– Я вижу, что игрушки двигаются.
– А еще кого-то видишь? Или что-то?
– Нет.
Это было странно. До этого нечисть всегда обретала форму. Что делать сейчас, ума не приложу.
Солдатик продолжил двигаться, дошел до башни и прыгнул на верхушку.
Саймон снова рассмеялся.
– Давай понаблюдаем. – Я потянула Тара на диван.
Ребенок был так увлечен игрой, что будто и не замечал нас. Смеялся, веселился, с удовольствием поддерживал игру. Невидимый друг часто брал инициативу на себя, ничуть нас не стесняясь.
Я убедилась, что это не ожившие игрушки, потому что они двигались так, будто им играл человек с двумя руками. Сам по себе солдатик забрался бы на башню по кубикам, а не прыгнул сразу на вершину.
Святой Луи, о чем я рассуждаю?
– Смотри. – Тар положил руку мне на колено, и я смотрела на его наглую пятерню на мне, а не туда, куда он показывал. – Смот-ри!
После его повтора я открыла рот, но мельком все же глянула в сторону стекла. Игрушки больше не двигались, зато на прозрачной преграде появился матовый эффект, как от дыхания, а потом нарисовались два человечка – один поменьше, другой побольше.
– Хотите чаю? – Дверь открылась, и внутрь заглянула хозяйка дома с младенцем на руках.
Я подошла к ней и тихо произнесла:
– Не откажемся. Но у меня есть вопрос. Посмотрите на окно. Саймон нарисовал себя и папу? Дедушку? Может, дядю или брата?
Женщина как-то разом побледнела, переложила младшего ребенка головой на сгиб другой руки и с испугом посмотрела на стекло. Рисунок пропадал, потому что запотевшее окно вновь становилось нормальным.
– У вас кто-то погиб? – еще тише спросила я.
– Все живы-здоровы! – как-то ломано ответила женщина и несколько раз подряд моргнула. Часто-часто так.
– Что-то не так? Простите, что лезу к вам с вопросами, но вы позвали нас помочь. Честные ответы нам очень помогут понять причину происходящего.
– У Саймона никогда не было ни дедушки, ни старшего брата, ни дяди.
– Тогда какие у него отношения с отцом? Это же он вызвал нас?
– Боб – отчим Саймона.
Опа! А вот с этого места поподробней.
– А где родной отец?
– Мы с ним развелись. Он сейчас в другой стране.
Тар так громко и возмущенно фыркнул, что мы подпрыгнули.
Я посмотрела на пещерного и не узнала его, до того у него был осуждающий и тяжелый взгляд в сторону матери Саймона.
– Мальчик должен был остаться со своим отцом. Чужой никогда не будет так его любить и обучать, как свой! – Тар встал и стал грозным голосом отчитывать хозяйку дома.
Та округлила глаза, открыла рот, и я быстро встала между ней и пещерным, взглядом обещая ему все кары мира.
– Что ты несешь? – спросила одними губами.
Тот лишь бровь одну приподнял:
– Правду.
О тактичности он, конечно, ничего не знал.
– Сейчас у людей бывает много браков. В этом ничего такого нет. – Я говорила еле слышно, потому что видела: не сдержи я его, Тара понесет, до того он принял это близко к сердцу. Будто это у него ребенка забрали!
– Времена неважны. Семья есть семья. Мальчик должен быть с отцом. Девочка с мамой. Иначе бы душа отца не пришла сюда играть с малышом! – Тар показал пальцем на Саймона.
– Душа отца? – Хозяйка дома, и без того в шоке от обвинений, поежилась. – Но Гарри жив.
– Но не может видеться с ребенком, да?! – вдруг взревел Тар. – Вы не даете? Уехали далеко? Сейчас там, где Гарри, ночь, да?
Казалось, что, даже вылей я сейчас ведро ледяной воды на пещерного, он не остынет. Взгляд Тара полыхал.
Я вспомнила наскальный рисунок семьи.
Ничего подобного. Не меня он тогда фантазировал. Это его бывшая семья.
Тар будто не замечал моего потрясенного взгляда. Я с усилием выдохнула и крепко сжала губы, чтобы сдержать вопросы, которые сейчас так некстати вертелись на языке.
И тут кубик с размаху прилетел пещерному в лоб с такой силой, что тот отшатнулся.
Саймон заливисто расхохотался. Малыш смеялся
