и бесстрашие в серых глазах седого наёмника. В этих вечно спокойных глазах отпечаталась сотни сражений, которые выигрывал своим клинком некогда богобоязненный монах. Он наверняка и сейчас боялся Предков, но его человеколюбие происходило не из страха, а зарождалось где-то в глубине, там, где пряталась человеческая душа. Он воистину желал, чтобы каждый частный человек был счастлив. Хотя, что же такое честность в наши кровавые времена? Вопрос и раньше был до невозможности сложным, а уж теперь и не стоило размышлять.
Но согласен ли был со мной Фабрис? Точно нет, но даже так он продолжал подчиняться моим приказам и это меня более чем устраивало. Эта упертость бывшего монаха была как раз очень кстати. Он был именно тем стопором, который был необходим, чтобы мне не погрузиться в негу кровавого безумия. Кто-то мог его заменить? Сезар? У него есть свои понятия чести, но он мало когда был против схватки и в случае боя первее меня броситься вперёд с секирой в руках. Бернд? Он был далеко, да и за золото он мог сделать многое, а увидь он наши многочисленные богатства, что рекой текут в колонию, то слёзно бы уговаривал меня идти дальше и дальше. Вирт? Старый аристократ, пусть ещё был достаточно свеж, но даже так его главной целью было возвращение величия собственного рода. Рубен? Он растёт сильным воином, который точно сможет командовать в будущем, но сейчас он всё ещё молод и готов слушаться каждого моего приказа. Вот и выходило, что Фабрис был единственным, кто был способен мне противостоять на интеллектуальном ринге.
Понимая, что к консенсусу мы не придем, я в сердцах махнул рукой и мгновенно отвернулся. Сейчас мы встали в недолгую осаду над очередным лагриканским городом, который запросил день на размышление. Парламентарий, что обратился ко мне, был удивлён количеством окруживших город людей. Помимо моего отряда здесь были тысячи человек, каждый из которых желал заиметь часть богатств от взятия поселения. Впрочем, были и те, кто всерьез встал под стяги новообразованной религии. Таких было много и даже очень, но мне до сих было сложно держать над ними управление. Под моей рукой были копейщики, метатели дротиков, лучники, конные застрельщики и пращники. Последние значительно меня удивили. Казалось бы, простая полоска ткани или кожи, в которую был вложен круглый камешек. Вот только такой увесистый камешек разгонялся примерно до пятидесяти метров в секунду и значительно так бил в цель. Даже современный шлем не спасал бы от тяжёлого прилета, а против незащищённого противника залп нескольких сотен пращников был крайне убийственным. Вот такой вот многочисленной сворой разномастных бойцов мне приходилось командовать и насаживать им дисциплину. Радовал только факт того, что говорят они на одном языке, а потому мне хоть и со скрипом, но удавалось насаживать дисциплину в их ряды.
Неожиданно меня вызвал один из моих офицеров. Оказалось, что один из парламентёров осаждённого города вызывает главного из людей огня. Я поспешил прибыть к стене полностью облачённый в доспехи. Как-то мне совсем не хотелось получить шальную стрелу от далеко не самых дружелюбных обитателей города. При первом моём появлении они чуть не нашпиговали меня стрелами, и только крепкая сталь доспехов спасла меня от невольного косплея ежа.
- Люди огня, мы решили. – высунулась говорящая голова одного из воинов города.
- И что же? – с нетерпением спросил я, почёсывая грубо подстриженную ножом бород, - Вы готовы преклонится перед Неугасаемым Солнцем?
- Ты главный?
- Да.
- Если ты вождь людей огня, то значит самый мудрый и сильный из них. Мы слышали о том, что твои огненные брёвна убивают тысячи и тысячи самых прославленных воинов, но ни разу не слышали о том, насколько ты силён сам. Сын божества не может быть слабым. Мы выставим нашего самого сильного воина против тебя. Битва будет до смерти и без оружия. Если ты выиграешь нашего воина, то город приклонится пред Неугасаемым Солнцем, а нежели наш воин победит, то твоя армия отступит от наших стен!
- Согласен! Выводите своего богатыря!
Отойдя на значительное расстояние от стен, я стал стаскивать с себя уже слившийся с моей кожей доспех. В последнее время, не смотря на его значительный вес, я практически не снимал брони, понимая, что враг может подойти в любой момент. Потому-то броня покидала моё тело только когда я мылся или ложился на боковую. Хотя, даже тогда я не убирал оружия и доспеха далеко.
- Решил себе нервишки пощекотать? – усмехнулся Вирт, который спокойно сидел на земле, потягивая из резного деревянного стакана какой-то неизвестный мне напиток, напоминающий вино на основе местных фруктов, - Ты с Сурии уже ни с кем не боролся лично. Вдруг там громадина такая, что Сезар маленьким покажется? Пару раз тебе по твоей буйной голове приложится и всё – потеряли мы командира.
- Иной раз полезно кулаки поразминать. Да и на такую огромную зверюгу найти управу можно. Чай не просто так столько лет спорту отдал.
- Вот только твой спорт не в нашем мире рождён. Тебя как потом хоронить, если придётся?
- Пусть я сгорю в огне, как сделала это Феникс! – усмехнулся я, разворачиваясь в сторону города.
Повернулся я как раз вовремя. Мощные ворота, созданные из чёрного дерева, раскрылись и оттуда, степенно ступая по земле, примятой тысячами и тысячами ног. Воин был высок и плечист. Его кожа блестела под лучами разгорячённого солнца. Суры бы применили привычное им выражение «косая сажень в плечах», но я предполагал, что противник мой был куда как крупнее. Конечности воина были крепкими и жилистыми, но было ясное ощущение, что лагриканец с лёгкостью мог бы согнуть толстую подкову в бараний рог, а о моих костях даже думать не хотелось. Голову воина украшала причёска в виде нескольких тонких чёрных кос, тянущихся к его поясу. Всё мускулистое тело воина было покрыто рисунками при помощи чёрной краски, явно несущими какой-то потаённый религиозный смысл.
Потихоньку разминаясь, я стал думать о том, как победить этакого верзилу. У нас была разница минимум в пару весовых категорий, даже не смотря на мой немалый вес, представляющий из себя в большинстве своём мускулы. Будь мой противник просто тяжёлым и неповоротливым, то у меня бы получилось поразить его, пусть и с тратой больших сил. Этот же безмолвный воин шёл медленно, но аккуратно и плавно. Ощущалась, что боец
