подняться…
Надо бы его вырубить, вяло подумал Дервиш, но ничего не сделал. Не хотелось.
Лишь притянул к себе Ло и впился в ее губы.
Как будто хотел напиться…
Всю ночь они любили друг друга.
Страстно, самозабвенно…
С дикими животными криками, от которых могли проснуться соседи — Дервиш снимал крохотную квартирку в дрянном панельном доме.
Такого мужчины у Ло еще не было.
Она никак не могла понять, что же в нем особенного. Ну, сильный, ну, умелый, ну, нежный… Это все уже ей встречалось. Десятки, сотни раз. Во всевозможных вариациях…
Дервиш был другим.
Каким?
Без сомнения, он был мужчиной. Во всех определениях этого слова. Но не в тех, вымученных, которые стараются дать поп-идолы и прочие телезвезды, когда их «пытают» журналисты различных ток-шоу… В каких?
Ло не знала. И не хотела знать.
Ей было хорошо.
Очень хорошо.
Очень…
Когда утром Дервиш проснулся, Ло уже не было. Как не было и всех его наличных денег. Она просто-напросто обокрала его, как поступала со многими клиентами, если предоставлялась такая возможность. Это происходило вовсе не от того, что Ло была тварью или законченной клептоманкой. Для нее обокрасть клиента было так же просто и естественно, как официантке обсчитать посетителя.
Просто. Естественно.
Как бы положено.
Дервиш метнулся к тайнику, где лежал аванс, полученный от Силантьева. Слава Богу, эти деньги Ло не нашла.
Глава 7
ДРОЗДОВ
Племянницы Старика. — Андрей Егорович подвергается порке. — Иван избегает смертельной опасности. — Дроздов в ярости. — Кто взорвал бочки с горючим? — Дроздов проверяет Шмелева на прочность. — Битва. — Дроздов и его команда. — Дроздов требует шампанского. — Таинственная капсула. — Шмелев действует. — Тост Дроздова. — У себя в квартире.
1
Шмелев стал настолько своим человеком у Старика, что это начинало нешуточно его утомлять.
Он окончательно поселился в доме Андрея Егоровича и с тоской порой вспоминал свою грязную квартирку, которая, впрочем, уже давно имела вполне приличный вид. Ремонт пошел на пользу стенам, но не принес никаких зримых выгод самому хозяину. Иван всерьез и надолго поселился у Старика.
За день до того, как взрыв потряс всю эту шарагу до основания, Иван стал свидетелем такого, чего он никак не ожидал от Андрея Егоровича.
В пятикомнатной квартире Старика жили две молоденькие девушки. Андрей Егорович представил их Ивану как своих племянниц, и не верить этому у Ивана до поры не было оснований.
В тот день основания не доверять Старику в этом щекотливом вопросе появились.
Несмотря на то что Иван жил здесь, своего ключа у него не было — всегда открывала дверь какая-нибудь из племянниц. Или Юля, блондинка, или Неля, брюнетка. На этот раз дверь была почему-то открыта, и Иван, толкнув ее, вошел в квартиру.
Сначала он не понял, в чем дело. Какие-то крики, стоны. Голос кричавшего был тонким, визгливым, на самой высокой ноте. Девушки? Нет, голос один и не может принадлежать ни одной из этих изящных особ. Старик? Но если он имеет одну из своих «племянниц», то чего орет, как будто его плетью избивают? Впрочем, кто его знает, может, он таковой вот в любви. Немолодой ведь уже человек.
Тут Иван услышал голос одной из девушек, Нели:
— Куда ползешь, пес?! А ну, тварь, раздвинь ноги?!
Интересно, удивился Иван. К кому это обращаются? К мужчине или женщине? Если к женщине — то почему «пес»?! Если к мужчине — то почему «раздвинь ноги»?!
В следующее мгновение он услышал крик, полный боли, но какой-то странный крик, какой-то странной боли: в этом безумном крике слышалось наслаждение. И Иван был уверен, что кричит Старик.
— Тебе мало, скотина?! — слышал Иван голос другой девушки, Юли. — Получи!
Подойдя ближе к двери, за которой творилось непонятное, Иван явственно услышал какой-то свист, а потом противный звук, который получается, когда ремнем бьют по голой спине.
За дверью плакал Старик!
— Пощадите меня, умоляю вас, пощадите! Прошу вас, пожалуйста!
— Ты еще вякаешь, урод! — закричала Юля. — Заткнись, подстилка собачья!
И снова — свист, и снова — удар. И снова — вскрики и всхлипывания Старика.
Его держат, понял Иван. Какие-то бугаи держат, а девочки почему-то изгаляются. Бежать за помощью? Сколько их? Рисковать жизнью из-за Старика? У тебя с головой все в порядке, Иван?!
Но он уже с пистолетом в руке вламывался в комнату.
— Стоять! — что было сил заорал он, ломая дверь.
И в изумлении остановился, словно ему с размаху врезали прямо в челюсть.
Девушки были одеты своеобразно. Обе — в черных чулках и кожаных трусиках. Неля была в черном бюстгальтере, а грудь Юли была полностью обнажена. Обе держали в руках плети. И обе испуганно смотрели на Ивана.
У Старика руки были сзади скованы наручниками, и он был абсолютно голый, только на шее почему-то болтался галстук. Когда Иван ворвался, он
стоял на коленях, но при появлении своего телохранителя резво вскочил на ноги и бешено засверкал глазами.
— Ты что?! — зарычал он на Ивана. — Ты… Кто тебе позволил?! Как ты… Как ты посмел?!
— Старик, — отступая на шаг назад, проговорил Иван, — ты уверен, что ты в порядке?
— Вон!!! — заорал Старик. — Немедленно вон!
Иван пожал плечами
— Я же не знал, что у тебя такие проблемы, — сказал он. — Мог бы и не скрывать, кстати. Я такие вещи вполне понимаю. Пока.
Он повернулся, чтобы уйти, и услышал за спиной голос Старика:
— Обожди там. Я сейчас выйду.
Иван кивнул и закрыл за собой дверь. Почти тут же он услышал, как в комнате, которую он только что покинул, заверещали девушки. Они заплакали, закричали в голос, запросили пощады:
— Андрей Егорович, миленький, пожалейте!
Иван сплюнул от омерзения. Совсем сбрендил старик…
Старик вышел из комнаты раскрасневшийся, но чем-то неуловимо довольный. В руке он сжимал плеть, которую, как только вышел, тут же отбросил прочь.
— О том, что видел, ни слова, — предупредил он Ивана.
Тот кивнул в знак согласия — могила, мол. Старик внимательно на него посмотрел, а потом, вздохнув, сказал:
— Ты молодец, Ваня. Правильно себя ведешь. Если бы ты не произнес тех слов там, в комнате, не быть бы тебе живому. Можно сказать, тебе грозила смертельная опасность, но ты с честью вышел из того испытания. Потом мы с тобой поговорим о сексуальных извращениях, а пока забудь обо всем, что видел. Если хоть слово кто-то от тебя услышит — я тебя по столу размажу. Понял?
— Понял, — кивнул Иван.
— Вот и молодец, — удовлетворенно сказал ему
