От воспоминаний о семье, точнее о том, что от нее осталось, стало грустно. А ведь когда-то у нас с Саньком было все иначе… Отец – преуспевающий бизнесмен, мама – домохозяйка. Энергичная, румяная, как свежая сдобная булочка, всегда улыбающаяся – она заботилась о нас, о том, чтобы в доме были уют и радость. Но отцу, оказалось, хотелось другого. Например, юного женского тела. А еще – доказать себе и миру, что он в сорок с небольшим еще не стар, что у него по-прежнему сильная хватка и власть. Именно любовь к этой самой власти оставила нас с братом и мамой без гроша. Адвокаты отца позаботились об этом.
А когда мы оказались практически на улице, от папочки поступило «щедрое» предложение: мы с Сашей можем вернуться. Он нас обеспечит. Но при условии, что мы забудем о матери. И с радостью примем мачеху. Отец был уверен, что мы с братом согласимся. И он будет управлять нами.
Только тогда я поняла, с каким тираном мама жила все эти годы. Как скрывала от нас неприглядную сторону отцовской натуры. Оберегала.
Мы остались втроем, в съемной хрущевке на городской окраине. Я тогда училась в одиннадцатом классе. Но мы верили, что у нас все получится. Не получилось. У мамы случился обширный инсульт.
Наверное, это и стало решающим. Главной причиной, по которой я подала документы именно в мед. Я хотела не просто помогать людям. Мной двигало еще и желание спасти самого близкого для меня человека.
В тот год мама пошла на поправку. Мы с Сашкой старались как могли, подрабатывали, ухаживали за мамой. Я, смирив гордость, обратилась с просьбой к отцу о деньгах на лекарства и получила в ответ его категоричное «нет». И напоминание об условиях, на которых он готов нас с братом принять.
А затем у мамы случился еще один инсульт. Последний. И мы с Сашкой остались одни, вычеркнув отца из нашей жизни. Навсегда. А он нас – из своей, наглядно это показав тем, что даже не пришел на похороны мамы. Они состоялись в сентябре, когда кружила листопадом осень. Погребая под своей опавшей листвой мое наивное прошлое. А вместо него в душе поселились сомнения и осторожность. Я перестала доверять людям, миру, жизни…
Тот день золотой осени так и стоял у меня перед глазами, когда я услышала:
– Что случилось? – спросил Дьяр, заставляя меня вынырнуть из воспоминаний.
– Кошмар приснился. – Я сглотнула и попыталась если не отшутиться, то отговориться: – Наверное, из-за холода. Мне, когда мерзну, всегда какая-нибудь дребедень привидится.
– Давай согрею, – предложил Дьяр и, не дожидаясь ответа, прижал меня к себе еще крепче. Хотя казалось: куда бы еще?
Но мне сразу стало теплее.
День уже поднялся над землей. Солнце начало припекать. А горы сменились глубокой расщелиной, что тянулась на многие километры вдоль хребта.
– Это и есть разлом? – чтобы перевести тему разговора, спросила я.
– Да. Великий Элайский разлом. Ходят легенды, что он ровесник изначальных магов – основателей великих родов. И появился, как раз когда первый владыка силой магии попытался остановить полчища нежити. Те выбрались с территории черных земель. К слову, оная появилась после гибели обезумевшего главы великого рода. Он тогда принес в жертву всю свою семью и сам умер. Это вызвало магический взрыв колоссальной силы, вызвавший мутации у всего живого в радиусе сотен лин. И спустя какое-то время твари с этих земель двинулись на человеческие поселения. Тогдашний владыка призвал всю свою силу, чтобы их остановить.
Я глянула на черную раззявленную пасть пропасти под нами и поняла. Остановил. И, кажется, весьма успешно и впечатляюще.
– Владыка победил, – подтверждая мою догадку, произнес Дьяр, почти касаясь моей макушки губами. – Но выгорел.
– Именно после этого появился закон о том, чтобы блокировать дар магам – главам родов? – вспомнила я.
– Да, – отозвался напарник.
– А как же тот владыка после битвы… остался без своей силы? И правил? – вернулась я к рассказу Дьяра.
– Правил. Как и все его потомки. Правда, те, восходя на престол, по закону сами, добровольно отдают свой дар. Это происходит, когда на голову очередного владыки возлагают венец.
– Слушай, – обеспокоилась я. Даже повернуться захотелось, чтобы увидеть лицо Дьяра, когда спрошу. Но с первой попытки это не получилось: меня крепко держали. Пришлось повозиться. И когда я обернулась, сильный порыв ударил мне уже в затылок и плечи, перекинув косы на грудь. Отчего одна из лент, едва державшаяся после всех ночных мытарств, развязалась и сорвалась, улетев в небеса. Волосы, что трепал ветер, начали медленно, но верно расплетаться. Свободные светлые пряди касались теперь лица Дьяра, его висков, головы, смешивались с темными волосами Дьяра. И я поймала себя на мысли, что как заворожённая смотрю за этим странным танцем, в котором, кажется, соединялись, запутываясь друг в друге, свет и тьма. Но все же мое беспокойство было сильнее, потому я, сглотнув, перевела взгляд на напарника и спросила: – Ты ведь тоже великий маг… Тебя не могут заставить твой дар запечатать?
– Нет, – добродушно усмехнулся на мою заполошность Дьяр. – Пусть у меня уровень силы один из высочайших в империи, но я не из великого рода, скорее даже наоборот, из захиревшего и обедневшего. К тому же незаконнорожденный. Мне беспрекословно не подчиняются сильные маги обширной семьи… Потому что мой род никогда не был могущественным… – Он на миг замолчал, и в его глазах промелькнула затаившаяся грусть. – Я последний из Йоранов.
Я смотрела на Дьяра. Одиночка. Добившийся всего сам. Жизнь научила его быть сильным и расчетливым. И полагаться только на себя. Мог ли он действительно стать шпионом? Еще как. Но если бы он был действительно преступником, то мы не мчались бы сейчас за послом, чтобы узнать истину. Нет. Мне бы просто свернули шею, и Дьяр бы сейчас летел над границей. Или… он пересечет ее на дирижабле вместе с послом?
Сомнения, поселившиеся в моей душе, не добавили спокойствия. Может, не знай я, что такое предательство, в прошлой жизни, безоговорочно верила бы напарнику, а сейчас… Я верила, но не доверяла.
А наши волосы под порывами ветра все так же танцевали, причудливо переплетаясь меж собой, чтобы в следующий миг разлететься.
– Давай лучше я покажу тебе, как контролировать магию, – уходя от темы, предложил Дьяр.
Я лишь согласно кивнула, отвернулась и спешно начала переплетать волосы в одну косу, накрепко завязав конец оставшейся лентой.
И как только я закончила, напарник показал мне простое на первый взгляд упражнение: нужно было удерживать перед собой два вытянутых указательных пальца на уровне груди, на расстоянии друг от друга не больше ладони, и представлять, как меж ними проскакивает искра магии. Искра. Не поток. Как только это у меня начнет получаться, нужно будет удерживать эту искру, не давая ей перескочить с одного пальца на другой.
Но для меня и первая часть «простенького упражнения для семилеток» была непосильной. Я тренировалась все то время, что мы летели. И лишь перед самым Неймом у меня проскочила крохотная черная искорка. Я так обрадовалась, что она тут же погасла, а я бы точно свалилась, потеряв равновесие, если бы Дьяр не держал.
