этом канцелярии. А значит, его можно будет привлечь к тайной работе, обещая взамен защиту от гнева юной принцессы. Но нет, парень промолчал, так и не явившись с докладом.
— Он не глуп, — заметил император. — Рассчитывает только на свои силы и считает, что обучение в Шамограде важнее дворцовых дел, поэтому не хочет ссориться с Отавией.
— Вполне возможно, мой государь, — согласился Легер, — но я бы настаивал на том, чтобы ваша дочь, кронпринцесса Элаиза, лишила его титула Защитника и удалила от двора.
— Ты же понимаешь, что тогда он упадет в руки моему племяннику, Саину? — поднял бровь император. — Нет, мой дорогой Легер, мы не будем его трогать. Мальчик на том месте, где и должен быть, подле будущей императрицы.
— Мой государь… — начал Легер.
— Брось, я не совсем выжил из ума, — отмахнулся император. — Поэтому вы и наблюдаете за девочкой и следите с таким вниманием за ее жизнью. На мою дочь нет надежды, Легер, я с этим давно смирился. А если эта склочница после моей смерти как-то и выплывет из всех заговоров, что плетутся против нее, то я окончательно потерял хватку. Впрочем, Саин ей этого не позволит.
Император откинулся на кресло, тяжело дыша. Разговоры давались ему все сложнее и сложнее — давило на ребра.
Старик пошарил рукой в кармане халата и достал целительный амулет. Замкнув контур, император приложил золотое украшение с огромным бриллиантом в центре к груди, высвобождая силу целебных печатей. Стало легче.
— Позволите? — спросил Легер.
Император протянул разряженный амулет магу, а тот сжал его между ладоней, вновь заряжая целительной магией. Легер был силен, он справится за несколько минут. Но даже желтый архимаг-целитель Флаво не может помочь императору, а амулеты лишь оттягивают неизбежное.
— Мальчик действует самостоятельно, независимо, — продолжил Легер, пропуская желтую магическую энергию через амулет.
— Хорошо, значит, он способен принимать взвешенные решения. Редкое нынче качество для мужчины, — просипел император.
— Кроме того, наблюдателен. Он едва не раскрыл пару наших соглядатаев у одной из лавок.
Старик покивал головой, думая о сложившейся ситуации. Форлорн Девятый любил свою внучку, хоть почти с ней не общался. Но девочка так напоминала его покойную жену и императрицу! Глядя на Отавию, Форлорн Девятый видел в ней давно покинувшую его супругу.
— Отавии понадобится кто-нибудь такой, из магов. Независимый, сильный и преданный. Не по титулу, а просто, потому что так правильно. Как у меня когда-то появился ты, Легер.
— Мой государь, вы мне льстите, я просто поясной маг, — улыбнулся мужчина. — Один из многих, кто служит Вам.
— Ты достойный муж и патриот, я тебе доверяю. — Возразил император. — И ты всегда был таким, еще юношей. Так что не перечь старику, Легер, мы хоть и дышим с трудом, но обычно разбираемся в людях.
— Так что делать с мальчиком, мой государь? — спросил Легер после того, как император отдышался.
— Ничего, ничего не делайте. Страхуйте, но незаметно. Позвольте ему окончательно свыкнуться со службой Отавии. У нее крутой норов, но это от влияния окружения, я уверен. Я тоже был таким, резким и злым в юности. Тем более, у них теперь есть общая тайна — эти их походы в город, а тайны сближают, тебе ли не знать, мой милый Легер. Ох! Как бы все было проще, если бы не ваш проклятый Устав! Все можно было бы решить жалованием титула…
— Вы знаете, к чему бы это привело, мой государь, — покачал головой Легер.
Эта часть их разговора повторялась слишком часто. Император сожалел о том, что не мог сделать преданных престолу магов дворянами, чтобы связать их кровью и имуществом с державой.
— Знаю! Было бы среди вельмож меньше дегенератов и выродков от дальнего и близкого кровосмешения! Вот бы что было! И ведь ни одной крупной войны за эти годы, чтобы разбавить жидкую кровь нашего дворянства новыми героями…
— Значит, мальчика не трогать? — уточнил Легер.
— Не трогай. И проследи, чтобы Варналы чаще появлялись при дворе, а не пропадали на своих конюшнях по приезду. Он еще водит дружбу с баронетом? Как его?
— Торис, мой государь, Торис Варнал, третий сын вашего конюшего, барона Варнала, — подсказал Легер.
— Вот, Торис. И хорошо, что младший сын, значит, годен к службе престолу, жаждет подвига и быть замеченным. Мой милый Легер, пока я жив, нам нужно окружить Отавию хорошими людьми. Старший Варнал хоть и имеет склочный характер, но человек честный и деятельный. Не думаю, что его сыновья в чем-то уступают отцу. Ты меня понял?
— Да, мой государь, я вас понял, — ответил Легер, после чего наконец-то сделал глоток вина из кубка.
Амулет, что заряжал маг, уже лежал на столике перед императором.
— Тогда иди, — ответил Форлорн Девятый, — доклад окончен.
Маг встал со своего места и, глубоко, но не раболепно, с достоинством, поклонившись своему императору, вышел из покоев правителя Дагерийской Империи. Легко сказать, окружить хорошими людьми! Девица всю свою жизнь будто искала грязь — канцелярия еле-еле свела Отавию с относительно нейтральной маркизой Хашт, Миланой, а от Дика Умберта они так и не смогли избавиться. Маг жетона, Рей из Нипса — их единственная удача за долгое время, да и то, тут дело скорее в случайной череде событий, чем в результатах работы канцелярии.
Легер одернул гвардейскую куртку и поспешил на свой пост. Сегодня он дежурил в ночь у покоев любимой и единственной внучки императора Форлорна Девятого.
Глава 12. Друг
Неделя до приезда Варналов прошла спокойно. Принцесса больше в город не собиралась и даже, как мне показалось, стала меньше называть меня «вонючим магиком», как они с маркизой Хашт и виконтом Умбертом обычно делали. Я нес службу в гвардии, посетил еще несколько занятий у госпожи Виолы, а в свободные вечера выбирался выпить вина или эля с молодыми магами.
В преддверии празднования юбилея правления императора Форлорна Девятого, к столице стеклось множество купцов и ремесленников со всех концов империи и даже из соседних государств, а значит мои простенькие целительные амулеты резко стали крайне популярными. Кому-то — подлатать ноги коню, кому-то — для себя, не отставали и наемники, что брали сразу по десять штук впрок, выбивая неплохую скидку. Так что я быстро сбагрил не только старые заготовки, но и то, что приносил мне Ронни — деньги полились если не рекой, то уверенным ручейком, и когда я занес стряпчему, у которого хранил свои накопления, очередной кошель на пятьдесят полновесных серебром, увеличив свои личные финансы до двухсот империалов, то окончательно
