Книга Алуим - Виталий Иконников

— Что теперь? Я со всеми не справлюсь.

— Сейчас решим…

Девушки заканчивают петь и удаляются, унылая музыка наконец-то замолкает. Толпа провожает их жидкими аплодисментами — люди жаждут веселья, грустные песни не соответствуют всеобщему настроению. На сцену выходит ведущая мероприятия с венком из ромашек на голове, делает финт рукой:

— Ну что, — громко произносит в микрофон, — пора провести ещё один конкурс, — толпа одобрительно гудит. — Я приглашаю сюда хлопцев и девчат. Желательно парами.

— Пойдём на сцену, — выпаливает Мальвина, видя, как участковый садится в «Москвич» директора школы. — Там нас не тронут, будет время подумать.

Она права, нужно выкроить время. Толстый и его парни уже направляются в нашу сторону. Быстро сближаемся с толпой и просачиваемся к сцене. Нам охотно уступают дорогу, ведь мы — добровольцы, которые будут всех развлекать. Поднимаемся по ступеням и оказываемся рядом с другими участниками. Тут ещё пять парней и пять девушек, больше желающих не нашлось. Сын заведующей клубом, сидящий за столом с ноутбуком у стены здания, включает бодрую музычку. Народ аплодирует его выбору.

— Шесть пар. Сейчас заставят в «Варшлёп» играть, — на ухо говорю Мальвине.

— Если на деньги, вообще шикарно, — с улыбкой отвечает она.

— Так, хватит шептаться, — произносит ведущая. — Ну что, все готовы?

— Да! — отвечает толпа вместо нас.

— Отлично. Начинаем конкурс приседаний. Парни, берите своих красавиц на руки.

Проносится одобрительный свист. Сейчас дурачки будут напрягаться на потеху выпивающим зрителям. Укоризненно смотрю на Мальвину.

— Извини, я не знала. Но ты же мужик, потерпишь.

Другие парни уже взяли на руки девушек, и теперь все смотрят на меня. Твою ж мать! Беру Мальвину левой рукой со спины, правой — под ноги.

— Обними и держись крепче за шею. Так давление на руку меньше.

— С удовольствием, — мурлычет Мальвина.

— Поехали! — командует ведущая.

И мы начинаем приседать. Один. Два. Три… Сжимаю от боли зубы. Держать пятьдесят килограмм — это одно, но вот приседать с ними — совсем другое. В нижней критической точке, когда ты тормозишь и начинаешь подниматься, нагрузка на руку резко возрастает. Левый бицепс «горит».

— Что ж ты такая жирная.

— Замолчи, — смеётся Мальвина. — Лучше посмотри на вторых.

Второму по счёту парню действительно не повезло. Он вывел на сцену барышню с весьма пышными формами, тоже не зная, какой именно будет конкурс. Пыхтит, лицо залило краской. Сразу видно, сойдёт с дистанции первым. Девять. Десять… Да, так и есть.

После следующих двух приседаний из соревнований выбывают ещё две пары, но мои ноги тоже быстро начинают уставать. Смотрю на Пуха. Он стоит позади толпы, прямо напротив нас. Злобно ухмыляется, поднимает руку с вытянутым вперёд указательным пальцем и вскинутым вверх большим, «прицеливается» и «стреляет». Его парни рассредоточились по периметру, и мне неизвестно, есть ли у них оружие. Один прошёл в сторону большого костра, другие двое отошли к палатке. Вдали позади них вижу одиноко стоящую Татьяну. Смотрит на меня с Мальвиной на руках.

— Если проиграешь, это будет означать, что я действительно жирная. Ты же не хочешь так меня оскорбить?

— Плевать на твою гордость.

— Какой ты грубый. В общем, слушай. Сейчас пойдём вправо, свернём за угол и побежим в сторону кладбища. Там можно оторвать от забора доски и вырубить этих засранцев.

— До кладбища почти километр. У меня мышцы на ногах забились.

— Не преувеличивай. Метров четыреста, не больше. Или думаешь, при твоей девочке они тебя пожалеют?

— А вот и победители! — подойдя к нам, громко объявляет ведущая. Оказывается, пока мы с Мальвиной разговаривали, оставшиеся участники уже сдались. — Нужно наградить их аплодисментами, — толпа послушно начинает хлопать в ладоши. — Вот абонементы на бесплатное посещение всех мероприятий нашего дома культуры в течение двух месяцев. А ещё нужно вас нарядись соответственно празднику. Поэтому я дарю вам по «вышиванке». Сейчас только подберу размерчики.

Ведущая оценивающе смотрит на нас с Мальвиной, затем подходит к столу и перебирает разложенные там белые рубашки с этническими орнаментами на горловине и манжетах.

— Остались только детские, — извиняющимся голосом произносит она. — Зайдите внутрь и возьмите их у Полины. Заодно передайте, чтобы ещё десяток сюда принесла.

— Пойдём, — говорит мне Мальвина. — Я знаю, как нам быть.

Бросаю взгляд в сторону Татьяны. Она стоит всё там же, смотрит на нас.

— Не глупи. Потом с ней объяснишься. Сейчас не время тормозить.

И Мальвина снова права.

Мы укрываемся от толпы за дверью главного входа дома культуры и оказываемся в просторном помещении с высокими потолками и двумя рядами круглых колонн. Здесь по пятницам и субботам проводятся дискотеки для малолеток, но праздник Ивана Купала выпал на субботу, и потому дискотека всеобщая на свежем воздухе.

— Нам прямо. Быстрее.

За следующей дверью начинается длинный коридор. Полы в нём деревянные и очень громкие. За стеной, что слева от нас, находится большой концертный зал с высокой сценой и множеством жёстких кресел, обтянутых красной тканью. Я бывал тут пару раз на концертах в честь Дня независимости Украины. По праву руку расположены несколько комнат. Тут и кабинет заведующей, и кладовки, и комната для репетиций. Мальвина уверенным шагом движется к середине коридора, затем стучит в одну из дверей и, не дожидаясь ответа, входит.

— Полинка, привет, — говорит она круглощёкой блондинке с короткими волосами и носом-пятаком, одетой в жёлтую футболку и синие джинсы.

— Привет, — дочка заведующей не отводит глаз от монитора компьютера. Лицо недовольное и словно бы уставшее от суеты бытия. — Вы за рубашками?

— К чёрту рубашки. Слушай, у меня просьба. Выпусти нас через чёрный ход.

— Зачем? — удивлённо спрашивает Полина, которой явно не хочется отрывать зад от удобного кресла. — Так сложно обойти здание?

— Полинка, так надо. Пожалуйста, выпусти нас. И побыстрее.

— Тут сейчас деваху бензопилой резать будут, а вы… — тяжело выдыхая, она ставит фильм на паузу. — Ладно, пошли.

Втроём мы доходим до конца коридора, поворачиваем направо и спускаемся по ступенькам. Полина четырьмя поворотами ключей открывает два массивных замка.

— Всё, валите отсюда.

Она выдворяет нас на улицу и закрывает стальную дверь. Мы оказываемся с обратной стороны дома культуры. Странно, что ни один человек не справляет здесь малую нужду. Но это хорошо — нет случайных свидетелей. Быстрым шагом идём вдоль стены, в сторону Ленина. Нужно незаметно прошмыгнуть к высоким деревьям и бежать наискосок до кладбища. Здесь не горит ни одного фонаря, но я рыскаю взглядом по земле в надежде найти хотя бы кусок кирпича. Чужая пробитая голова лучше, чем пробитая собственная. У края стены мы останавливаемся.

— Ну что, готов?

— Да.