Тит Ливий вкладывает такие слова в уста Ромула, основателя Рима: «Иди и возвести римлянам: так хотят небожители, чтобы мой Рим был главою вселенной; поэтому пусть они усердно занимаются военным делом и пусть сами знают и так передадут потомкам, что никакие человеческие силы не в состоянии противиться римскому оружию»[95].
Всеобщая милитаризация привела к развитию двух других особенностей римского общества и государственного строя.
Во-первых, довольно долго политическая власть в Риме являлась властью достойных, то есть носила меритократический характер. Претендент на определенную магистратуру не мог ее купить у сената или у толпы. Ему требовалось доказать свои высокие нравственные и деловые качества, а также внушить общине доверие к своей особе. Он обязательно должен был быть отмечен почестями и проверен на войне, иметь авторитет, влияние в обществе.
Затем, уже после того, как искомая должность получена, следовало полностью и бескомпромиссно посвятить себя политическим и военным делам, управлению и предводительству. Получив высокий ранг, он мог доказать свое достоинство лишь самоотверженной работой, сохранением и увеличением своего авторитета в делах. Хорошая репутация стоила дорого, ее надо было поддерживать всю жизнь, а ее потеря скверно сказывалась на состоянии всего семейства. Подобный отбор лучших стимулировал у римлян чрезвычайно ответственное отношение к государственной службе.
Римское общество, в основе своей земледельческое, а не торговое, на протяжении первых столетий своего существования не возводило богатство в культ. Основу общества составляли мелкие и средние земельные собственники, то есть крестьяне и владельцы небогатых вилл (ферм). Патриархальная бедность, не блещущая богатыми одеждами и роскошным жилищем, но сохраняющая доблесть и достоинство, являлась частью общественной нормы. В какой-то степени идеалом. Для римлян законы против роскоши, вводившиеся во времена особенно тяжелых войн, когда общая победа не должна была противопоставляться индивидуальному преуспеванию, выглядели делом естественным, органичным. Скромный образ жизни морально поощрялся, особенно у людей большой власти. Человек относительно бедный, почти нищий, мог получить государственную магистратуру в силу выдающихся свойств личности и деловых умений.
В этом состоит одно из коренных отличий Рима от Карфагена, где власть имела совершенно иной, а именно плутократический характер. Там власть была немыслима без прямой связи с «денежным мешком». И. Шифман отмечает: «В Риме, как и в Карфагене, выполнение государственных обязанностей не только не оплачивалось, но и требовало значительных расходов со стороны магистрата; оно рассматривалось как почесть, предоставленная избраннику благосклонным к нему народом. Понятно, что при таких обстоятельствах и здесь возникали предпосылки для отбора кандидатов „по знатности и богатству”. И все же характерная для римской традиции фигура сурового крестьянина Луция Квинкция Цинцинната, коего отечество призывает от сохи на высшую государственную должность и который, выполнив свой долг, спасши родину, возвращается к своему жалкому клочку земли… этот хрестоматийный образ „римлянина старого закала” был создан не на пустом месте. Маний Курий Дентат, победитель одного из талантливейших полководцев эллинистической Греции, эпирского царя Пирра, происходил из деревенской глуши, был бедняком, а после победы, которая навсегда отдала Италию в руки Рима, продолжал по-прежнему хозяйничать на своем крохотном поле и сам, своими собственными руками пахал его, засевал и снимал урожаи; посетители застают его в скромном крестьянском доме сидящим перед очагом и варящим кушанье из репы, довольствующимся грубой глиняной посудой… Во время Первой Пунической войны Марк Атилий Регул, командовавший римскими войсками в Африке, обратился к сенату с письмом, в котором обращал внимание на бедственное положение своего небольшого хозяйства: оно пришло в отсутствие хозяина в полный упадок, разорено батраками; Регул просил, прислав ему замену, отпустить его домой… Конечно, и в Риме подобные явления были относительно редки… однако они показательны как выражение определенной тенденции в жизни общества»[96].
Пока этот идеал сохранялся, хотя бы отчасти, не существовало глубокого разрыва между верхушкой общества и его нижними слоями. Очень долго основу римского войска составляло национальное ополчение, а оно преимущественно собиралось из этих самых мелких и средних землевладельцев. Народ был привязан к своей земле собственностью и общинностью. А это делало его исключительно устойчивым, когда требовалось оказать сопротивление самому опасному врагу. Карфаген класса свободных собственников земли в массовом порядке не имел, а потому был лишен и массового национального ополчения.
Второй особенностью римской власти стало мягкое отношение к завоеванным народам. Предки римлян при всей своей воинственности по происхождению были кем-то вроде казаков, собравшихся в Альба Лонге, городе на Тибре, еще до основания Рима. В целом переняв этрусский государственный строй, включая разделение на патрициев и плебс, римляне по национальности были этрусками, сабинами и латинянами. Поэтому владычество растущего Рима для италиков не было властью иноплеменников. В период с IV века до 265 года до Р.Х. Рим покорил весь Апеннинский полуостров, включая всю Этрурию и греческие колонии – полисы на юге Италии.
Совершенно невозможно сравнить положение италиков, оказавшихся союзниками римлян, пусть и не вполне добровольными, и ливийцев, порабощенных карфагенянами. По мнению И. Шифмана: «Рим… не ставил преград экономическому развитию и торговой деятельности своих вольных или невольных „союзников” и „подданных”; идея монополизировать морские и сухопутные пути, рынки сырья и сбыта никогда не приходила в голову римскому правительству. Поэтому оно, обеспечивая в сфере своего господства определенный порядок и стабильность, могло рассчитывать на поддержку достаточно влиятельных слоев общества, прежде всего правящей аристократической верхушки, чью власть сенат обеспечивал всеми доступными ему средствами. Да и не хотело римское правительство вызывать у италиков особенно сильное недовольство»[97].
И, наконец, религиозность римлян также надо привести в качестве очень важного отличия этого нового имперского народа. Языческая религия изначального Рима имела вид простой, связанный с культом предков и семейного очага. В ней присутствовало весьма сильное родовое начало. Римляне как народ отличались свойством, которое позднее назовут «богобоязненностью». Это качество влияло как на частную, так и на государственную жизнь.
Присущий римлянам религиозный пиетет и аккуратность в исполнении ритуалов, по мнению греческого историка Полибия, большую часть жизни проведшего в Риме, были решающим фактором государственного сплочения. Римляне отличались от греков неуклонным следованием строгому религиозному порядку, которому Полибий приписывает решающее значение в формировании поведенческой модели римлян и их государственных свершениях.
