Нет — Аравийский полуостров, это место для выживания, а не для жизни. Сейчас все, что осталось там, вспоминалось особенно чужим. И я очень даже верила, что решение уехать туда далось маме нелегко. Несмотря на красивый дом, сад и даже прислугу — не наш уровень, не наши реалии… Казалось бы — более привлекательные, а нет! Лично мне решиться на такой «рай» было бы так же трудно, как и на проживание где-нибудь в диком захолустье, в старой деревянной халупе. Только сам Джаухар был причиной и тем самым стержнем, который поддерживал ее там. И пускай бы оно того стоило.
Марина подхватила нас прямо у автобуса — деловая, свежая, энергичная. Заулыбалась Янке, кивнула мне, подхватив сумку: — За мной! Машина рядом.
И я потащила за ней чемодан и дочку.
Нам выделили комнату, я искупала и накормила Яну, приняла душ, переодевшись в шорты и майку без рукавов. Выйдя оттуда, застала в зале уже трех женщин — дочка декламировала считалочку Марине и ее маме — коротко стриженной полной женщине в больших очках. Она кивнула мне:
— Рита. Зови меня Ритой — хочу чувствовать себя одной из вас, молодой. Хорошая какая у нас тут девочка появилась — знает весь стишок, надо же, — изумлялась она, наигранно тараща глаза, и Янка пыжилась изо всех сил:
— С-семь — на кр-рыс-ше нас-ша кош-шка…
— Мама, мы поговорим на кухне? — улыбалась Марина.
— Да-да… а мы тут вдвоем. Ну-ну — а дальше?
На кухне я села за стол и обратила внимание на эту Маринкину улыбку — застывшую, будто приклеенную.
— Что, Марина?
— Мама столько раз просила внуков, а мы все тянули — я, в основном, — отвернулась она, доставая для нас чашки, — кофе будешь?
— Нет, — чуть помедлив, ответила я, — мне просто воды — накормили в самолете. Мама офигела, когда я перечисляла ей сколько блюд было на выбор. Это их авиалинии.
— У нас в роду, по женской линии — понятно, часто были двойни и даже тройни, — не спеша рассказывала Марина, двигаясь по кухне, — сразу вызревают несколько яйцеклеток — такая особенность. У меня тоже была двойняшка, только замерла почему-то. Вот я и тянула — страшновато… Не за себя, а за Слава — как бы он тогда… погрузись я во все это с головой? Бывает, после одного младенца мужики из семей бегут — не того, мол, ожидали. Наверное, сразу собутыльника восемнадцатилетнего… Или подсознательно чувствовала что-то такое… знала же его, — поставила она на стол тарелочку с сыром, стакан с минералкой для меня и свой кофе.
— Ты узнала что-то конкретное? — осторожно спросила я.
— Да. Само собой… требовалось рассчитать свои действия соответственно ситуации. Наши иногда пользуются услугами частного детектива. Там небольшая конторка и фамилия его — Шпин. Немецкие или чьи-то там еще корни… Мы зовем его Шпиён. Так вот… Слав даже дня не тосковал. Постоянной пассии, правда, не было. Зато многочисленные девушки-праздники.
— Ты что-то видела?
— Фото, — кивнула Марина, — теперь давай о тебе.
— Как грамотно начать развод? Мне главное — оставить себе Янку и поберечь нервы. Тяжело будет даже говорить… — и, обреченно вздохнув, я коротко рассказала Марине о своей выходке. Промолчала только о беременности:
— Я не знаю — говорил он правду или нет — что у них ничего не было, но я уже наделала… Стараюсь вообще не думать об этом, не вспоминать, заталкиваю вглубь… Рядом с Вадимом с этим жить нельзя — проверено, да и прощение его — вещь мифическая, не говоря уже, что оно мне не нужно. Или нужно… чтобы меньше самоедства. Полтора месяца тогда оказались очень тяжелыми — решающими. Говори теперь, что нужно делать?
— Все подробно в интернете. Но тонкости есть… они потом. А сейчас — разговор, — кивнула она, отставляя чашку: — Нужно постараться прийти к обоюдному согласию о разводе и составить соглашение по Яне до подачи заявления в суд.
— Значит, суд. Это обязательно? А вы как со Славом? Извини, я…
??????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????? — А мы тоже так — делим совместно нажитое. Но согласия нет, поэтому — процесс. Я составила договор с Валентиной, чтобы к ней не придраться… и тоже берегу свои нервы, насколько это возможно. Чисто вредность, — хмыкнула она, — «ни чайной ложки врагу» называется… ну и нервы ему потрепать. Пока получается — он бесится! Это почти садистское удовольствие, Ксюша. Но и все, что могу, как говорится… Даже с фирмы не ушла, вижу его каждый день, вежливо здороваюсь… всегда при параде, само собой. Но я точно не женщина-праздник — никогда ею не была, — болезненно скривилась она, и встряхнув головой, вернулась к моему вопросу: — У вас другое — общий ребенок младше восемнадцати. Значит, только в судебном порядке. Мирить вас судья не будет, уговаривать тоже, но рассматривать дело станет не раньше, чем через месяц.
— Я так и думала — что непросто. Хотелось бы цивилизованно.
— Если честно — не представляю, как поведет себя Вадим. Дела он ведет… жестко. А ты уронила его авторитет, как самца и предводителя — обычно мужики такого не прощают. Простить измену для них — проявить слабость, че ты? Как-то вещал один товарищ — слюной брызгал…Что касается заверений в платоническом характере тех отношений… если это правда, то ситуация — хуже некуда. Это я к тому, что «до последней ложки» может быть с его стороны, а мстить он умеет. Но я не очень верю ему — по ощущениям, там было… глубоко, извини уж. В подробности вдаваться не буду, но платоническим и не сквозило. Мы о чем вообще? — замерла она, — ага — разговор все-таки нужен… позвони и назначь время. Вечером мы с мамой можем посидеть с Яной, погуляем в скверике возле дома. Так что лучше — на вечер.
— Сегодня, — решилась я. Нужно было спешить — сидеть на шее у людей было неудобно. И чувствовала я себя не совсем комфортно, не представляя, как предложить деньги за проживание и питание? И что делать, если они откажутся, а так, скорее всего и будет? Может, как-то компенсировать беспокойство своей помощью — а в чем? Или закупить продукты? Лучшим было быстро решить свой вопрос и съехать. Съехать, съехать…
— Звони тогда прямо сейчас, — пожала плечами Марина, — давай… с Богом.
И вдруг всполошилась: — Ты чего? Ксюха! Белая вся… — уплотнялась у меня в ушах вата и темнело в глазах. Шлепок по щеке заставил глаза слепо открыться. Я склонилась на диванчик и сползла по спинке.
— Полежу немного, — тяжело ворочался язык, — перелет, нервы…
— Верю. И что теперь? — бросила Марина в мой стакан пригоршню льда и протянула мне: — На! Сейчас и на лоб что-нибудь холодное положу.
— Что тут случилось? — стояли в дверном проеме Рита с Янкой. Маринка не была похожа на свою маму — совсем. Может и способность эта — вырабатывать сразу несколько яйцеклеток, ей не передалась? Думалось не пойми, о чем…
— А ты не беременна случайно? — спросила вдруг женщина, — как-то все тут у вас… тончаво-бледно.
— Да ладно…? — протянула Марина, очевидно уловив заминку — всего чуточку я замешкалась с ответом.
