— Ваша честь, разрешите мне. — Плотников гордо поднялся со своего места. — Прежде чем говорить о доводах апелляционных жалоб, я хотел бы заявить несколько ходатайств.
— Слушаем вас. — прозвучал ответ.
— Ваша честь, сторона защиты ходатайствует о вызове в судебное заседание эксперта-криминалиста, проводившего дактилоскопическую экспертизу, и допросе его. У стороны защиты ещё в ходе рассмотрения дела в районном суде возникли к нему вопросы, мы заявляли ходатайство об его допросе, нам было отказано.
— Что вы хотите выяснить у него?
— Многое. — вот тут Плотников начал буксовать. Не знал он, зачем ему нужен эксперт, поэтому решил сделать паузу и перекинуть всё на меня. — Мой коллега более подробно изложит нашу позицию в данной части.
— Слушаем вас, адвокат Талызин.
— Ваша честь, вопросов к эксперту очень много. Начнём с того, что в материалах дела в томе 2 на листе дела 65 имеется постановление о назначении экспертизы, в котором чётко указано на то, что эксперту были направлены 87 образцов пальцев рук, изъятых с места происшествия. В заключении эксперта, находящемся на листах с 66 по 82 этого же тома, указано, что он получил эти 87 образцов. Далее на листе дела 83 этого же тома имеется сопроводительное письмо, в котором эксперт указал на то, что он вернул все 87 образцов. Само же заключение в его исследовательской части содержит описание лишь шести образцов. Стороне защиты непонятно, в связи с чем эксперт уклонился от проведения экспертизы в полном объёме. Мало того, в ходе ознакомления с вещественными доказательствами и иными материалами дела, я выявил, что на 23 из 87 конвертах с образцами, имеются печати экспертно-криминалистического центра и подписи эксперта Гофмана. Остальные же остались в той упаковке, в которую были помещены в ходе осмотра места происшествия. Таким образом, объективно, следует установить, как проводилась экспертиза, почему исследование проводилось выборочно. — пока я всё это говорил судьи судорожно рылись в материалах дела. Вот вам и «мы внимательно изучали материалы дела». — также хотел бы обратить внимание на то, что обнаруженные отпечатки пальцев, которые эксперт отождествил с отпечатками пальцев моего клиента, обнаружены лишь на нескольких предметах мебели в прихожей. Ни одного его отпечатка не было обнаружено ни в комнате, где обнаружили труп Костомарова, ни в иных помещениях. При таких обстоятельствах допрос эксперта просто необходим.
Пока я говорил и минут 5–7 после того, как я закончил, судьи оживлённо о чём-то общались (происходило так называемое совещание, когда председательствующий то и дело вертел головой и что-то шептал остальным судьям). В это время мне прямо в ухо тихо, но очень оживлённо вещал Плотников, говоря, какой я подонок, что не раскрыл ему всех карт.
— Чего вы на меня взъелись? — отвечал я ему. — Вы сами отказались слушать меня. Я же приходил и пытался сказать об этом в нашу последнюю встречу. Что я услышал?
— Что? — начал было Владимир Владимирович и замолк, вспомнив, вероятно, наш диалог, в ходе которого он сам дал мне указания сильно не вмешиваться, не мешать ему работать. — Чёрт. Ладно, но на будущее согласовывайте со мной такие вещи.
— Я не против. Если вы будете меня слушать.
— Буду. — поставил точку в беседе Плотников.
Совещания, наше и судей, закончилось практически одновременно.
— Осуждённый, вы поддерживаете ходатайство своих защитников? — начал председательствующий.
— Да. — ответил наш клиент.
— Государственный обвинитель?
— Возражаю. Уверен, что это всего лишь техническая ошибка. — не совсем уверенно и внятно отреагировал старший помощник прокурора Прокудин, которого направили в это дело.
— Судебная коллегия, совещаясь на месте, приняла решение — ходатайство стороны защиты удовлетворить, вызвать в суд эксперта Гофмана Сергея Иосифовича. Какие ещё у вас ходатайства?
— Ваша честь, как я уже сказал, сторона защиты настаивает на вызове в суд свидетеля Костина И.И. В суде первой инстанции он допрошен не был, его показания огласили, что является грубым нарушением. Подобное оглашение возможно лишь в случае смерти свидетеля или согласия сторон. Ни я, ни мой подзащитный такого согласия не давали. Доказательств, указывающих бы на то, что Костин умер, суду представлено не было. Такие действия суда являются грубым нарушением права на защиту, что давно уже отражено в многочисленных решениях как Верховного Суда, так и Европейского Суда по правам человека.
— Поддерживаю доводы своего коллеги в полном объёме. — отреагировал я на вопросительный взгляд суда. Здесь мне добавить было нечего, Плотников был в своей стихии.
— Согласен. — также поддержал нас Фёдоров.
— Возражаю, исследование показаний свидетеля Костина произведено в соответствии с нормами уголовно-процессуального законодательства. При этом его допрос ничего не даст — вина осуждённого подтверждается совокупностью иных доказательств.
— Суд, совещаясь на месте, решил — ходатайство удовлетворить. — сообщил председательствующий после краткого перешёптывания со своими коллегами.
— Что ещё? — вновь он обратился к Плотникову.
— Ваша честь, считаю необходимым назначить генотипоскическую экспертизу. Дело в том, что группа крови погибшего Костомарова и моего клиента одинакова. Установить, кому принадлежит кровь на одежде Фёдорова, можно только путём проведения соответствующего исследования. В ином случае, его доводы о том, что кровь на одежде — его, не опровергнуты.
Мы со Степаном, конечно же, поддержали Плотникова, государственный обвинитель возражал. Для разрешения этого вопроса суд удалился в совещательную комнату, вернувшись из которой минуты через две, в удовлетворении ходатайства отказал. После этого председательствующий озвучил дату следующего судебного заседания — 10.02.2020 года и всех распустил. Мы с Плотниковым попрощались со Степаном, пообещав навестить его в следственном изоляторе до Нового Года, после чего вышли в коридор, где Владимир Владимирович решил провести со мной воспитательную беседу.
— Вячеслав Иванович, — сурово начал он, — я считал, что мы с вами договорились — мы сотрудничаем.
— Я также думал.
— Тогда, какого, извиняюсь, чёрта, вы не согласовываете со мной позиции по ключевым вопросам.
— Я поступаю так же, как и вы.
— Не забывайте, что во главе угла у нас с вами интересы клиента. — всё ещё напирал Плотников. — Вы же не захотели либо не смогли донести до меня важную информацию. Что вы там несли по поводу конвертов, печатей. Что нам это даст?
— Меня это тоже интересует. — сказала Кристина Фёдорова, подошедшая в это время к нам.
— Что ж, повторяю для вас, — я посмотрел на своего коллегу, — и прошу внимательно слушать вас, — я перевёл взгляд на Фёдорову. — Когда следователь осматривает место происшествия, то все предметы, будь то орудие убийства или в нашем случае образцы пальцев рук упаковываются им. Семёнов сделал это и упаковал изъятые экспертом-криминалистом на дактилоплёнки следы в конверты. Немаловажно знать, что каждый из таких конвертов опечатывается, на него наносится надпись.
