как настоящие друзья, от того — то и взаимоотношения строятся легче в том числе и в интимном плане, чем если бы мы, ну не знаю, только недавно познакомились и начали встречаться.
— В твоих рассуждениях есть большой пробел в логике, — хмурюсь, — мы с тобой одноклассники! Недавнее знакомство не подходит, хотя случайная встреча после стольких лет могла бы сработать в аналогичном ключе, тут я согласна, — киваю. — Если десять лет не видеться, многое поменяется, это практически как знакомство заново с той лишь разницей, что не нужно волноваться, чтобы сделать первый шаг для разговора с абсолютным незнакомцем.
— Вот видишь! Ты уже со мной согласна, поняла, что я прав, — вставляет Егор.
— Да я просто забыла, о чем мы спорили! Столько слов, я запуталась! Это твоя работа жонглировать фразами.
— Не возмущайся, Олечка, — одноклассник прижимает меня к себе, — я искренне наслаждаюсь разговорами с тобой. Если так подумать, я абсолютно всем наслаждаюсь рядом с тобой.
Млею от его искренних слов и жмусь к другу сильнее.
— Дзынь! Дзыы — нь!
Мы с Егором вздрагиваем от неожиданности.
— Я поменяю этот жуткий звонок, каждый раз пугаюсь этого звука, — говорю, подходя к двери, одноклассник следует за мной, не убирая руку с моей талии. — Снова ты? — заявляю вместо приветствия, обнаружив на пороге Глеба. Все же нужно начать смотреть в глазок. — Как рука? Уколы сделали? Хозяйка собаки не слилась?
Мой бывший муж не торопится отвечает, лишь бросает хмурые взгляды на руку Егора. А одноклассник только сильнее прижимает меня к себе, устраивая негласную демонстрацию превосходства.
Раздраженно качаю головой от осознания этого, но также ловлю себя на мысли, что мне приятен негласный посыл Егора.
— Это все потом, оно сейчас неважно, — машет рукой Глеб, отлипая от лицезрения руки Егора, сжимающей мою талию, — я по другому вопросу. Я так и не знаю твой новый номер телефона, и да, я в курсе про вступившее в силу решение о разводе и прочее, но дом, — он делает паузу, а я уже вся в ожидании витка привычных претензий, но бывший муж меня удивляет. — Наш дом сгорел.
52
Слова Глеба не сразу доходят до моего сознания. Я все еще пребываю в состоянии неги после великолепного свидания с Егором, и плохие новости просто не могут достучаться до мозга с первого раза.
— Уже не ваш, — отбривает Егор, он быстрее меня переключается с приятного на плохое.
— Это детали, — морщится Глеб, — и не так быстро происходит переоформление. Может, впустите? Или мы будем стоять на лестничной клетке? — добавляет он, раздражаясь.
— Не думаю, что это хорошая идея, мы с Олей сами можем во всем разобраться, — холодно произносит Егор и уже тянет входную дверь на себя, чтобы захлопнуть ее перед носом Глеба, но я не даю.
— Подожди! — останавливаю его. — Мы сами будем долго разбираться, пусть проходит.
— Оля, — Егор недовольно скрежещет зубами.
— Что Оля? Давай ты не будешь превращаться сам знаешь в кого, — возвращаю недовольство другу.
Или теперь будет правильнее называть его любовником?
Ах да, он ведь мой парень! Как бы смешно это не звучало, да простят меня все незамужние девушки старше тридцати лет.
Лучше все же использовать термин «мой мужчина», он благородно звучит и статусно!
— Прошу, квартира все — таки твоя, — едко парирует Егор, делая шаг в сторону.
— Хм, — усмехается довольный Глеб, — спасибо, — он заходит внутрь. — Знаете, ребята, так бы смотрел и смотрел на вас, вот честное слово. Милые бранятся только тешатся, да? Посмотрим, на сколько вас хватит.
— Надолго, — говорит Егор, припечатывая свои слова громким хлопком двери.
— Ну, снова? — жалобно вопрошаю. — Я же просила быть нежнее.
— Оленька, я могу быть самым нежным с тобой, раз этот чурбан не может, — наклоняется ко мне Глеб, паясничая.
— Ты берега — то не путай, — Егор реагирует мгновенно, хватая моего бывшего мужа за одежду и припечатывая его к стене.
Глеб бросает быстрый взгляд на меня, но в данный момент я абсолютно солидарна с одноклассником, а потому молча наблюдаю за развитием событий.
— Ладно — ладно, понял, — досадливо морщится мой бывший и в знак капитуляции поднимает обе руки перед собой, — перегнул палку, с кем не бывает.
— Со мной, — снова отбривает Егор. — Разувайся и проходи на кухню.
Глеб нехотя подчиняется, лишь на пороге оборачивается и бросает взгляд на другие комнаты.
— А где же детки? Неужели папе даже взглянуть не дадите? Я ведь могу начать добиваться того, чтобы двойняшки жили со мной, — как бы между прочим произносит мой бывший, а его взгляд на секунду становится привычно холодным и оценивающим все вокруг.
— Они у моей тети, — спешу ответить, не дав вмешаться Егору. — Конечно, никто не препятствует вашим встречам.
Мой одноклассник, отдать должное, быстро понимает, с чего я вдруг решила быть любезной, и ничего не говорит.
— Сплавили детей престарелой родственнице, а сами тут предаетесь разврату, — холодно выплевывает Глеб.
— Ты о пожаре пришел рассказать или что? — хмуро смотрю на него. — Или ты все выдумал? Не было пожара? Это ненормально шутить такими вещами.
Меня так и тянет добавить, что он этому научился у своей матери и что, может, ему тоже нужно в неврологическом отделении полежать, чтобы границы допустимого вспомнить, но я больше ничего не говорю.
— Нет, не пошутил, — отвечает Глеб. — Что произошло, еще неизвестно, но, говорят, проводку замкнуло. Из хорошего: пожарники приехали быстро, сигналка на потолке сработала, да и соседи там бдительные, неконтролируемый огонь угрожал и им. Из плохого: вряд ли в уцелевшем возможно существовать, так что ты осталась официально без жилья. Эта квартира ведь не переоформлена на тебя, да? Твоя тетя получила ее по наследству?
— К чему ты клонишь? — по моей спине пробегает холодок страха.
— К тому, что ты вряд ли подходящий родитель для воспитания двух малолетних детей. Еще и мужчин к себе водишь непонятных, с малолетства показываешь ребятам разврат. Мои дети не должны жить в подобных условиях!
53
У меня внутри все окончательно холодеет от понимания, к чему клонит Глеб. Зря я обманулась тем разговором в сквере, он бывает милым и адекватным лишь тогда, когда ему что — то нужно.
— Да ты, — Егор дергается в сторону моего бывшего, но также резко останавливается, как и дернулся.
— А — а, — Глеб укоризненно качает головой, — я бы не стал. Правильно сделал, что передумал, а то ведь агрессивный любовник матери несчастных деток только усугубит картину. Или, впрочем, давай, бей меня, — он подставляет лицо
