перед экраном, на который падает треугольник света из проектора, группа из более чем десятка детективов слушает его. Это та сторона его, с которой Кара хорошо знакома, — уверенная в себе, непоколебимая.
— Известен еще тем, что просверливал отверстия в черепах одурманенных наркотиками людей и вливал туда кислоту или кипяток, предположительно для того, чтобы создать ходячих зомби. — Он показывает на фото с мест преступлений, сменяющие друг друга на экране. — В этой квартире мы обнаружили одиннадцать тел в различной стадии разложения. Все до мелочей копирует Дамера.
Ной шепчет Каре:
— Как такое количество людей могло пропасть незамеченными?
— Наверняка так же, как и жертвы Дамера, — отзывается Кара. — Всякие отбросы общества. Бездомные, безработные… Люди, про которых успели забыть даже их собственные родственники.
Кара молча решает выяснить их имена. Все до единого.
Гриффин расхаживает перед белой доской.
— Далее: Питер Уильям Сатклифф, больше известный как Йоркширский потрошитель. Осужден за убийство тринадцати женщин. Наш убийца пока ограничился двумя. — Он щелкает зажатым в руке пультом, и на экране появляется леденящая кровь сцена. Кара уже видела ее раньше, на фото с мест преступления, но, увеличенная на экране проектором, такая огромная, она гарантированно заставит передернуться даже самых крутых из числа ее коллег.
Кара потирает глаза. Она с похмелья, чувствует себя совершенно разбитой, а день только начинается… Черт бы побрал Либби с ее текилой!
Она едва помнит, как вчера заснула — вроде как в три часа ночи сна еще не было ни в одном глазу, судя по светящимся в темноте цифрам на экранчике часов возле кровати. Но, видно, потом все-таки задремала, поскольку разбудил ее будильник мужа, собирающегося на работу в ресторан, в котором он работал шеф-поваром.
Ру поцеловал ее в щеку, выбравшись из постели.
— К ужину сегодня вернешься?
— Надеюсь, — пробормотала она в ответ.
После попыток урвать еще пару часов сна Кара услышала, как хлопнула входная дверь — пришла их няня, Лорен. Совсем еще молодая женщина, чуть старше двадцати, а вроде как наладила свою жизнь так, что оставалось только смотреть и завидовать. Каре был слышен ее смех, когда та собирала детей в школу. Наверное, если б у нее была другая работа, она тоже была бы такой — бесконечное терпение, безграничная работоспособность, гибкое изящное тело, переполненное жизненной энергией и теплом… Сама она в свои тридцать девять уже чувствовала себя совершенно изношенной.
Кара выползла из кровати в душ, наскоро высушила волосы и стянула их в тугой узел на затылке. Тилли влетела в комнату и принялась прыгать на кровати, поглядывая на нее.
— Лорен спрашивает, будешь ли ты овсянку?
Кара бросила взгляд на часы, собралась было сказать, что нет, но тут увидела выражение надежды на лице дочери.
— Да, пожалуй, — отозвалась она и двинулась в кухню, урвав несколько моментов нормальной человеческой жизни и детского смеха перед тем ужасом, с которого начался ее рабочий день.
* * *
Кара вновь переключает внимание на штаб расследования, где Гриффин опять щелкает пультом.
— Далее у нас работа под Мэнсона, — объявляет он, после чего ненадолго примолкает. — Пятеро людей, убитых при помощи холодного и огнестрельного оружия в ночь на вторник.
Кара слышит, как кто-то приглушенно ахнул.
— В том числе беременная женщина.
— Но Мэнсон ведь не был серийным убийцей, — шепчет ей сидящий рядом Шентон. — Убийство Тейт совершили Текс Уотсон, Сьюзан Аткинс и Пат Кренуинкел.
Кара косится на него.
— Не цепляйся к словам, Тоби, — негромко отвечает она. — Убиты пять человек. Я не уверена, что к чему-то подобному вообще применим рациональный подход.
Дикин наклоняется к ним.
— По-моему, тебе надо сказать ему, — бормочет он Тоби, кивая в сторону Гриффина.
Но Кара останавливает Шентона, прежде чем тот успевает что-то сказать. Бросает гневный взгляд на Ноя.
— Не заводи его, Дикс, — шипит она. — И без того все паршиво!
Кара знает, что между ее братом и ее напарником никогда не было большой любви. Оба совершенно необузданные, упертые типы, но в то время как Гриффин делал все, что хотел, совершенно наплевав на последствия, Дикин пунктуально придерживался предусмотренных законом правил и процедур. Понятно, Ной злится, что этот брифинг ведет сейчас именно Гриффин. А по сути, думает она, ее напарник просто раздражен тем, что сам не увидел подобной связи.
И, словно чтобы подлить масла в огонь, Гриффин продолжает, перейдя к Эду Кемперу:
— В тысяча девятьсот семьдесят втором году он подбирал девушек, голосовавших на шоссе, завозил их в укромные места, где резал их, душил, а потом обезглавливал прямо в багажнике своей машины. Поймали его в семьдесят третьем, после того, как он убил собственную мать и отымел ее отрубленную голову.
Кара морщится от его выражений. Надо будет еще раз с ним переговорить.
— Как и Кемпер, наш убийца использовал «Форд Гэлакси». Как и в случае с убийствами Мэнсона, намалевал на двери слово «свинья» и оставил в доме американский флаг. То есть до мельчайших подробностей скопировал изначальные убийства — вплоть до аквариума и DVD-дисков в квартире Дамера.
— Так что, он дразнит нас? — спрашивает кто-то из детективов. — Выделывается?
Гриффин опять смотрит на экран.
— Он определенно пытается сказать что-то.
Кара видит, как Гриффин отворачивается от собравшихся и делает глубокий вдох. Она знает, что за этим последует. Щелчок пульта, и на экране появляется следующее изображение. Кара чувствует, как напряглась всем телом.
В комнате полнейшая тишина.
Гриффин прокашливается.
— Другие жертвы. Другие убийства, которые, как мы считаем, укладываются в эту схему.
На экране — фото Миа. Невестки Кары. Но здесь та едва узнаваема. Ее полуголое тело лежит на полу, руки связаны. Длинные каштановые волосы накрывают лицо, и вокруг все в крови — кровь буквально повсюду.
Этому фото с места преступления уже больше года. Кара хорошо помнит тот день.
Она работала по поножовщине в торговом центре, отсматривала записи с камер видеонаблюдения, когда по радио поступил вызов. Кара не видела брата в то утро, но в этом не было ничего необычного, они работали в разных группах. Дикин положил руку ей на плечо.
— Это Гриффин, — сказал он тогда с потемневшим лицом.
Они помчались в больницу, встали у окна реанимационной палаты, глядя на бесчувственное избитое тело. Врачи о чем-то заговаривали с ней, но она словно ничего не слышала. Пока не повернулась к ним и не спросила: «А где Миа?»
Миа ей понравилась еще в их самую первую встречу. Тогда им с мужем в кои-то веки удалось выбраться в выходные с детишками на дачу — сбежать на природу, подальше от суеты
