подумать, то именно твое лицо будет всем улыбаться и продавать изделия.
– Зачем тебе мое лицо? – почему-то возмутился Тартис, поднявшись с пола.
– По городу бродят агенты, которые зачем-то ищут меня, и ты предлагаешь продавать хлеб без иллюзии? С дуба упал?
– Да плевать я хотел на иллюзию, вопрос в другом – зачем тебе продавать хлеб? – все еще недоумевал Тартис.
– Это отличный способ втереться в доверие к местным, посмотреть на них, узнать городские сплетни, просканировать ауры близлежащих районов.
– И? – Тартис как чувствовал, что это не все причины.
– И меня об этом попросили Риссет и Дель. Я не мог им отказать. Это нужно для их бизнеса. Они долго что-то рассказывали мне о визитной карточке пекарни, о привлекательном персонале, но я мало что запомнил. Поэтому готовься к тому, что, когда поправишься, тебе придется пару дней постоять на кассе.
– Я согласен дать тебе в пользование свое лицо только с тем условием, что ты будешь брать код монофона у всех симпатичных девушек, – расплылся в улыбке Тартис, а я покачал головой:
– Мне не нужно твое разрешение, чтобы надеть твою иллюзию.
– Грубиян.
– А с чего бы мне распинаться перед тобой? – задал я резонный вопрос и намекнул, что другу не стоит задерживаться. – Мне завтра вставать рано, вали домой, – махнул рукой в сторону выхода.
– Хорошо, – на удивление легко согласился он и, прихватив бутылку вина, открыл телепорт.
***
– Рад приветствовать вас! Я могу чем-нибудь помочь? – Я приклеил к губам самую дружелюбную улыбку и даже немного поклонился.
Это была репетиция, но голуби за окном странно на меня посмотрели, видимо, посчитали дураком. Все было не то. Как вести себя? Критик, странная женщина, была довольна, что я выгнал ее из пекарни, отказавшись что-либо продавать, но какой будет толк, если я всех выгоню?
– Добро утро. Не желаете что-нибудь купить? – вновь я задал вопрос голубям, которые попятились в сторону. Был готов поспорить, что дело в иллюзии и в лице Тартиса. Стоит сказать ему, что даже голуби от него шарахаются.
Когда-то я изучал основы маркетинга и понимал, что первая фраза решает всё. Она должна заставить посетителя любого возраста и с любым достатком купить мой товар. Дело за малым – придумать эту фразу.
Какое-то время я продолжал стоять у окна, как дверь кухни распахнулась. Дель внесла свежие пирожки. Риссет сегодня была на работе в метеоцентре, дети играли в кабинете на втором этаже, а Дель готовила продукцию к предстоящему дню.
– Иллюзия хороша, даже не отличишь при первом взгляде. Однако сейчас мне ярко видны различия. Даже выражение лица. И как я могла так легко клюнуть на эту удочку? – покачала головой тетушка, решив прокомментировать мой внешний вид.
– Спасибо за вчерашний пирог, – решил я высказать благодарность.
– Словами сыт не будешь, но информации о вашем друге мне будет достаточно, – хихикнула она, а я решил не мелочиться и немного поторговаться:
– Вы даете мне выпечку каждый день, если я буду говорить вам один факт о господине Лиренте. Что скажете? – Я задумчиво наклонил голову набок, а рыбка клюнула незамедлительно.
– Какая у вас любимая начинка? – Дель очаровательно улыбнулась.
Я довольно хмыкнул:
– Черника. Тартис родился в год костяной гидры.
– Хм… – Девушка призадумалась. – Я не помню такого животного в календаре эльфов.
– А это вампирий календарь, – пожал я плечами, а пекарша вновь покивала каким-то своим мыслям.
– А какой у вас знак? – внезапно спросила она, прежде чем уйти на кухню.
Я призадумался.
– Сиреневый страус.
– О чем вы? – Дель подавилась, а потом звонко рассмеялась. – Такого знака не существует.
– Если говорить так, то никакого знака не существует, – подметил я и поторопил ее. – Приступайте к работе. Вы всегда так много болтаете?
Когда Дель ушла на кухню, я вновь кивнул голубям, проверил все кристаллики и жучки, которые расставил внутри пекарни. Ровно в восемь часов повесил табличку об открытии заведения. Охота начиналась.
***
– Вы можете приобрести у нас записки с некромантскими пожеланиями и предсказаниями, – любезно рассказывал я стайке девиц, зашедших в пекарню.
Одна из девушек кокетливо поправила прядь волос, томно взглянув на меня. Отступать было не в моих правилах, а потому я попытался выбить максимум из этих покупателей.
– Юная госпожа, не хотите ли купить упаковку кексов и дать мне свой код артефакта?
Подобную фразу ей было нечем крыть, а потому она послушно купила самую дорогую упаковку новых кексов и нацарапала на салфеточке код артефакта. Прелестно улыбнувшись, я проводил девушек взглядом. Первая выручка уже была в кассе.
– Господин Рот, мы устали играть наверху, – как только посетительницы ушли, с лестницы сбежали близнецы. – Мы тоже хотим продавать выпечку.
– Какая прелесть – я не хочу работать, а вы – наоборот, – покачал я головой и напомнил золотое правило некроманта: – Если некроманту скучно, то у него нет рядом кладбища. Когда будете покупать дом, выбирайте тот район, где кладбище похуже.
Мальчики с некоторым непониманием посмотрели на меня, а потому пришлось исправиться:
– Берите в руки учебники по простейшим магическим плетениям и читайте вслух.
– Мы не хотим читать, – тут же насупились дети.
– Вы же скучаете – если не можете найти себе занятие сами, то его вам найду я. Берите учебнике и читайте, – вновь скомандовал я, а за окном показался еще один потенциальный покупатель.
Да, я немного хитрил, наложив на пекарню пару заклинаний, притягивающих взгляд, а потому не сомневался, что каждый третий прохожий зайдет внутрь. И я не прогадал – мужчина в деловом костюме действительно остановился у вывески и пару секунд спустя поднялся по ступенькам, открыв дверь, отчего тут же затрезвонил колокольчик.
– Добрый день, – поздоровался он. – Где госпожа Дель или госпожа Риссет? – задумчиво оглядел он несколько преобразившееся помещение.
Это был сигнал насторожиться – наверняка явился постоянный клиент или хороший знакомый хозяек.
Я по привычке просканировал ауру вошедшего, после чего задумался. Зачем кому-то носить сильный иллюзионный блок? Вновь оглядел незнакомца – рост около ста восьмидесяти сантиметров, примерно сорок третий размер ноги, темные глаза, короткие черные волосы. Иллюзия редко накладывалась на пропорции тела, чаще всего она изменяла лишь черты лица и
