Сколько раз нам приходилось на вопросы о потомстве отвечать, что мы над этим работаем?! Да не сосчитать! А сколько слез из-за этого было пролито? Океаны… Ее, блядь, слез.
— Хочешь, мясо тебе положу?
— Лучше креветку, — дрожащими губами улыбнулась Вера. И в этот момент я, совершенно точно, еще сильнее в нее влюбился — такой сильной она была, такой невероятно стойкой. Поцеловал в висок на виду у подчиненных, чего бы никогда себе не позволил сделать раньше. Положил сразу три жареных в кляре креветки и, чтоб отвлечь, спросил на ухо:
— Какого черта здесь ошивается твой сосунок?
— Ты про Никиту, что ли? — хлопнула ресницами Вера.
— Он еще не понял, что играет с огнем?
Она правда чуть ли не целую минуту внимательно вглядывалась в мое лицо, а потом… взяла и растянула губы в широкой улыбке.
— Нет, я все-таки обожаю, когда ты ревнуешь.
— Особенно когда нет повода, да?
— Да, — кивнула Вера и захохотала, прикрыв ладонью рот. Я чуть скосил взгляд. Туда, где в соседней беседке как раз собралась толпа парней. Чувствовал, что оттуда на нас пялятся. Выкуси, мудак, это моя женщина. Уж в чем я не сомневался — так в этом. Но, удивительное дело, все равно ревновал. Мне не давала покоя мысль, что если бы я продолжал тупить, именно этому малолетнему придурку выпала бы честь разбудить в Вере женщину, а сам я так никогда бы и не узнал того, насколько чувственная девочка мне досталась.
Я эту слепоту не мог ни объяснить себе, ни простить. И не помогали мне даже сессии с психологом, о которых, впрочем, я регулярно забывал. Как будто все еще не мог отделаться от мысли, что для нормального мужика это западло, а ведь по правде я просто стыдился сознаваться в том, какого свалял дурака.
Постепенно народ стал разъезжаться. Мы с Верой, как и положено хозяевам мероприятия, уехали в числе последних.
— Ты так и не ответила, что от тебя надо было тому…
— Сосунку, — смеясь, закончила за меня жена. — Ничего. Просто встретились, перекинулись парой слов.
Почему-то мне показалось, что сейчас был подходящий момент, чтобы поговорить о нашем будущем.
— Вер, по поводу того блядского замечания о детях…
Но Вера, очевидно, была другого мнения. Потому что накрыла мне губы ладошкой и покачала головой:
— Давай не будем. Ну что здесь обсуждать?
— У нас есть эмбрионы. Мы могли бы…
— Да ну! — неестественно весело рассмеялась она. — Знаешь, я вообще пришла к мысли, что меня все устраивает. Сам подумай, если бы с нами сейчас находился ребенок, разве я смогла бы сделать вот так? — жена провокационно сжала мой член поверх штанов и прикусила скулу. — А мы все что угодно можем. Можем жить в свое удовольствие. Делать что хотим, и ни на кого не оглядываться. Представь, как бы стало скучно, если бы у нас были дети? Вряд ли мы могли бы себе позволить устроить многочасовой секс-марафон вроде вчерашнего.
Можно было подумать, что со мной говорит нимфоманка. Но я понимал, что дело не в этом. Что при помощи всех этих аргументов Вера просто справлялась с очень и очень болезненной для себя темой. Где-то утрируя и гиперболизируя, где-то откровенно переигрывая… Впрочем, почему нет, если это ей помогало? А к вопросам о детях можно было вернуться и позже. Сейчас только октябрь, а пополнение у нас, скорее всего, в феврале случится. Просто потому что двойни обычно рождаются раньше. И все же я зачем-то снова ее окликнул:
— Вер…
— Сём! — перебила она. — Пожалуйста. Не нужно. Не хочу я… Не тереби.
— Ладно, — сдался. — Какие планы на вечер?
— Первым делом мы с тобой примем ванну.
— Я костром провонялся, да? — спросил, притягивая жену к себе.
— И рыбой. Бррр… — наморщила нос она, но отстраняться не стала. Всю дорогу до дома я откровенно кайфовал, вдыхая аромат ее кожи, моря и осеннего леса, запутавшийся у нее в волосах.
Жаль только, до ванны дело так и не дошло. Стоило нам переступить порог квартиры, как мне пришло сообщение от гинеколога, наблюдающего Анну. Тот спешил «обрадовать», что наша сурмама загремела в больницу с давлением. Поначалу я не думал куда-то срываться, но две минуты спустя понял, что просто с ума сойду от этой неизвестности, и, что-то наплетя Вере про вдруг возникшие проблемы на работе, укатил, взяв такси. Как назло, город стоял в мертвых пробках. Я на говно изошелся. Непонятно ведь, как вообще существуют простые смертные, вынужденные проводить в этой тянучке часы каждый божий день?! В больницу примчался на взводе. Тут, конечно, против меня играл принятый на грудь алкоголь. На мой вопрос, какого черта у сурмамы с конским, как нас уверяли, здоровьем вдруг критически подскочило давление, врач пояснил, что Анна сильно переволновалась.
— Так успокойте ее! Я ей не за волнение плачу.
— Видите ли, у Анны сложная ситуация. Ее сыну стало хуже…
— Да мне плевать. Послушайте… Какое мне дело до всех ее детей, вместе взятых?! Тут главное, чтобы она моих детей не угробила!
— Ваши опасения понятны. Но ситуация под контролем. Хотите сами в этом убедиться?
Взяв на раздумья пару секунд, я резко кивнул. Доктор пулей слетел со своего кресла и приглашающе распахнул передо мной дверь в коридор.
Когда меня пригласили войти в палату, Анна дремала. Чувствуя себя довольно-таки неловко, я уселся на стул и стал водить глазами по сторонам. Ну и чего я, спрашивается, сюда приперся?
— Ох, я уснула. Простите…
— Все нормально, Анна. Добрый вечер. Как вы себя чувствуете?
— Вам сообщили, да?
— Естественно, мне сообщили. Это прописано в нашем договоре, — отчеканил я. — Вам следовало себя беречь.
— Да, конечно. Извините. Вы так стараетесь, а я… Я тоже стараюсь, вы не думайте! Просто с Витей… это мой старший сын, все так сложно… Ему делали трансплантацию костного мозга. И теперь, вполне вероятно, придется делать еще одну операцию…
— Ну, это же не приговор. Вы не волнуйтесь. Врачи наверняка знают, что делают…
В общем, следующий час своей жизни я был вынужден утирать сопли абсолютно чужой мне бабе. Я бы, может, того и не делал, но, какого-то черта, мои речи действовали на нее как дудочка заклинателя змей — на кобру. Завораживали. Под занавес нашего разговора она расслабилась и даже как будто воспряла духом.
— А знаете, малыши ведь уже стали толкаться, — спохватилась она, когда я, наконец, попрощавшись, взялся за ручку двери. — Вот и сейчас шевелится. Хотите потрогать?
Глава 19
Семен
— Господи, я уж не
