с отборной медовухой.
— Ратибор, значит?.. — между тем задумчиво протянул Лудогор. — Я уже слышал это имя… И не раз… Балакают, около двух с половиной лет назад он одолел в поединке непобедимого доселе Светозара из Орёлграда… Ента хорошо! — карие глаза наследника волчьего престола нездорово блеснули. — Значит, когда я завалю этого медвежару, то стану лучшим на много вёрст в округе!
— Я бы заменил «когда» на «если», дорогой мой Лудогор, — тихо поправил племянника Лучезар. — Если завалишь, так будет правильнее…
— Да брось ты, дядя дражайший, панику наводить да тучи сгущать понапрасну! — язвительно хмыкнул Лудогор. — У страха глаза велики! Я, конечно, понимаю, что ты там обделался, поди, с перепугу, когда он тебе пальцы ломать начал, но пора уже прийти в себя! Когда тебя отпустит-то? Винца вон хлебни, кваску… К жене сходи аль другую красавицу себе возьми какую, отдохнуть, но успокойся и расслабься уже! Если что, я тебя в обиду не дам более, не трухай, — ядовито хрюкнул под конец старший сын Кулбаха покрасневшему от гнева Лучезару, хотевшему было что-то рявкнуть в ответ, но всё-таки в последний момент прикусившему язык. Не в том положении он сейчас находился, чтобы ссориться с наследником трона, потому и пришлось проглотить обиду.
— Что ты им рассказал? Чем интересовались? — Кулбах, отхлебнув ещё медовухи, подозрительно уставился на брата. — Говори как есть, не юли только! Я ведь всё равно узнаю правду, рано или поздно, ты же прекрасно это понимаешь!
— Заботил их сильно вопрос, зачем мы вообще всё ента затеяли, ведь как известно, худой мир лучше доброй ссоры…
— И?
— Пришлось поведать через «не хочу», — для наглядности Лучезар виновато показал свой сломанный мизинец, заботливо перевязанный главным знахарем при дворце Кулбаха, Светомиром, — что прознали мы, кто Ждана на тот свет раньше срока запулил, аки снаряд какой из пращи… Они, кстати, похоже, даже не догадывались, что он — твой сын, когда к Перуну его отправляли! Ну, мне так показалось…
— А они и не ведали, как доложил мне Изя да подтвердил опосля мой крысёныш в их норе, только это ничего не меняет! — Кулбах медленно прошёлся по тронному залу, не сводя при этом пристального взора с Лучезара. — Ещё чего им наболтал?
— Про обозы интересовались, кто щипает. Сознался, что мы…
— А мохнорылые чего, до сих пор не врубились, что ль? — желчно скривился Лудогор. — Вот ведь ослы глупые! И для кого мы метки наши в последнее время оставлять стали? Письмишки зачем строчили по деревням, что дань теперь нам платить надобно? Или они чего, до конца уверены не были?
— Похоже на то, что просто убедиться ещё раз хотели, — пожал плечами Лучезар. — Может, надеялись, что это нас кто подставить хочет, дабы лбами столкнуть! Вырезать морду волка на коре дерева да письмецо накарябать, много ведь ума не надо…
— Ещё что? — Кулбах подошёл к брату и встал перед ним, вперившись тому прямо в глаза. — Ну?
— Про варягов пришлось рассказать… — Лучезар не отвёл взор и, выдержав его колючий взгляд, продолжил: — Правда, они и так в курсе были, что мы их призвали, не ведали только, сколько их и когда прибудут…
— Ну и конечно, ты им всё и выложил на блюдечке!.. Дерьмо Велеса!.. — Кулбах грязно выругался, после чего прошёл к трону и снова на него уселся. — То есть давай уточним, братишка, как ты мило съездил в Борград: потерял два десятка бойцов, подарил Мирграду сундук со златом, а заодно и ценнейшие сведения, которые в тайне до последнего держать следовало!.. Про то, что провалил задание по переманиванию пятачков на нашу сторону, я вообще молчу… Эх, за всё надо самому браться! Хорошо, что я времени даром не терял, подстраховался и отправил пару-другую голубков кабанам, итогом чего стало ответное письмо старого Огвальда, в котором он заверил меня, что Борград останется в стороне от нашей свары с косолапыми мохнатиками… Так что медведь гол, аки сокол! Совсем один, без союзников!.. — Кулбах тяжело вздохнул и бросил мрачный взгляд на Лучезара: — Вот скажи мне теперь, что делать с тобой: на кол посадить или четвертовать?
— Да делай чего хочешь! Моя жизнь всегда тебе принадлежала! — Лучезар гневно сверкнул очами. — Но я бы предложил третий вариант: позволь отомстить за нанесённое оскорбление!
— Ну во-о-от, — нотки в голосе у правителя Варграда пусть чуть-чуть, но смягчились, — наконец-то, начинаю узнавать волчью кровь! А то распустил сопли, как овца последняя! А мы не овцы, брат, мы — волки! Повтори!
— Мы — волки! — с готовностью прорычал Лучезар в ответ.
— То-то же!.. Ещё чего ценного сболтнул топтыгам?
— Да нет… Им сказанного с лихвой хватило.
— Так да или нет? — ехидно задал в пустоту риторический вопрос давно молчавший Лудогор. — И чего же он тебя, дядя, не убил? Почему отпустил?
— Потому что посланник ему был нужен! Весточку на словах тебе передать, мой дорогой племяшек…
— М-дя? — Лудогор удивлённо вскинул брови. — А чего ж ты молчал-то раньше⁈ Что там этот увалень хотел?
— Да молчал потому, что вряд ли тебе по нраву то послание будет!..
— Да говори, дядя, не томи! Хватит тянуть!.. Что за дурная привычка…
— Сказал, что как встретит тебя, башку открутит, аки цыплёнку желторотому…
— Даже так!.. — глаза Лудогора недобро сверкнули. — Ну, это мы ещё посмотрим, кто кому чего открутит и куда запихает!.. Да я ему…
— Про Мельванеса-то знают они? — правитель Варграда тем временем продолжил допрос, прервав на полуслове гневный спич своего старшего сына.
— Знают, Кул, да похоже, думают, что это всего лишь легенды да россказни, потому всерьёз не воспринимают его…
— Да что ты гутаришь⁈ Ну-у-у, это они зря, конечно… Хоть одна хорошая новость за сегодня! В первый раз ты так обделался, братик мой, — Кулбах оживился, снова поднялся и подошёл к Лучезару. — В первый, потому, так уж и быть, прощу я тебя! Родня всё-таки… Искупишь кровью! И да, долг на тебе предо мной висит: четыреста золотых положишь в казну, которые Мирграду подарил! Где хочешь их бери, но чтобы деньги вернул! Понял?
— Понял… — Лучезар облегчённо выдохнул и быстро опустил глаза в пол, стараясь
