весь показ сидели неподвижно, только изредка делали пометки в своих блокнотах-планшетах или отпивали по глоточку поданного чая, но все с улыбкой.
После показа Барбара сказала Дебби, что эти две леди отвечают за закупки модной одежды для сети самых известных универмагов Японии… и им понравилось то, что они увидели. Уходя из офиса «ФГ», Дебби с облегчением выдохнула и даже начала думать, что ей может понравиться эта очень прибыльная подработка.
Основная работа Дебби по-прежнему занимала все ее свободное время, и домой она порой возвращалась ближе к полуночи. Стивена выписали из госпиталя, но на работу он не вышел. Джанкарла сказала, что носит ему еду и вообще присматривает. Естественно, в его отсутствие Дебби приходилось работать за двоих, но она быстро поняла, что это ей не в тягость, а даже нравится. Количество студентов увеличивалось, формировались новые классы, и новый учитель Сэм стал работать по полному расписанию.
Сэм, высокий нескладный парень из Саутгемптона, последние три года преподавал в Южной Корее. К решению вернуться в Европу его частично подтолкнул воинственный северный сосед, а финальной точкой послужило объявление, которое Дебби разместила на сайте вакансий. И он оказался очень хорошим преподавателем. А еще он был популярен среди студентов, нравился персоналу школы и в особенности, как заметила Дебби, нравился Рори.
Очень скоро эти два парня стали неразлучны, и Дебби часто задумывалась: не перерастет ли их дружба в нечто более серьезное? Рори после появления в школе Сэма заметно повеселел, и Дебби была за него рада.
В следующие несколько недель ее дважды вызывали на показы одежды для оптовых покупателей, и с каждым разом Дебби становилось все легче выступать в роли модели.
Клиентов, американцев и канадцев, гораздо больше интересовали модели одежды, а не девушка, которая их демонстрировала. Поняв это, Дебби очень скоро перестала обращать внимание на их комментарии, порой довольно громкие. Но при этом следила за тем, чтобы у нее не появились симптомы «синдрома мертвого глаза», и старалась выглядеть как можно естественнее. Барбара и Флора сказали, что клиенты высоко оценили ее работу и заказы продолжают поступать.
К концу ноября дни стали короче. Флоренцию накрыла волна холода и сырого воздуха. Дебби потратила часть свободных денег на покупку чудесного теплого пуховика и таких же чудесных теплых сапог. Теперь, когда она, закутавшись в шарф, проходила мимо Дуомо, ей было трудно поверить, что всего три месяца назад во Флоренции стояла жара тридцать пять градусов по Цельсию.
Дебби все больше и больше влюблялась в свою квартиру, хотя редко могла ею насладиться, ведь почти каждый день она уходила очень рано и часто возвращалась только в одиннадцать, а то и позже. Был только один минус: порой она среди ночи просыпалась от шума на лестнице, когда сын Флоры приводил свою очередную пассию. В один из таких раздражающе неприятных моментов – в три часа ночи ее разбудили визг и смех на лестничной площадке – Дебби чуть не вышла из квартиры, чтобы высказать своему соседу все, что она об этом думает, но из уважения к Флоре сдержалась и не стала ничего предпринимать.
В следующую после того случая субботу Флора уже традиционно пригласила ее на чай, и Дебби, сидя за столом, раздумывала не затеять ли разговор о сыне графини, но в итоге решила, что это будет неразумно. Флора либо знала о том, что ее сын любит менять девушек и не привык считаться с другими людьми, либо она будет в ужасе или даже воспримет критику в адрес члена ее семьи как личное оскорбление.
В общем, если отбросить шум посреди ночи, Дебби действительно полюбила свою квартиру и была невероятно благодарна Флоре за возможность в ней жить. Один только факт, что, выйдя из дому, она сразу оказывалась на улицах и площадях, по которым ходил сам Микеланджело, уже казался ей каким-то чудом. Помимо очевидных мест, которые должен увидеть каждый турист, как, например, Дуомо, Дебби не переставала удивляться своим маленьким и почти ежедневным открытиям. Она поняла, что смотреть вверх, гуляя по городу, очень даже неплохая идея, и поэтому вскоре открыла для себя множество фресок и статуй на домах, которые в первое время считала обычными и ничем не примечательными. И с каждым прожитым во Флоренции днем ее любовь к этому городу с его блистательным прошлым только возрастала.
Иногда, если возникала потребность посидеть в тишине и расслабиться, Дебби поднималась в Сад Роз и неизменно уходила оттуда умиротворенная. Как-то во время ежедневных телефонных разговоров с мамой она сказала, что начинает чувствовать себя во Флоренции как дома.
Но однажды в субботний вечер в середине декабря как будто черти с цепи сорвались. С десяти часов из-за входной двери постоянно слышались топот по лестнице и громкие голоса. Дебби всего пару раз посмотрела в глазок, но этого хватило, чтобы подтвердились ее худшие предположения: сосед устроил вечеринку. Дебби специально не стала ложиться спать и до часа ночи смотрела по телевизору старый черно-белый фильм. Потом все-таки уснула, но уже через пару часов ее разбудил страшный шум и звон разбитого стекла. Натянув свитер на пижаму, она вышла в коридор и открыла входную дверь.
Картина, которая предстала ее глазам, с полным правом заслуживала названия «Вакханалия».
На верхней ступеньке сидит девушка в блестящем серебристом платье и всего в одной туфле, а вокруг нее рассыпаны осколки от разбитой бутылки из-под шампанского. Дверь в соседскую квартиру открыта нараспашку. Кто-то на полную катушку включил музыку, какой-то евро-поп. Музыка такая громкая, что хрустальные подвески на люстре приплясывают. У дальней стены на лестничной площадке сплелись в объятиях три человека неопределенного пола. Прислонившись к косяку входной двери, стоит уже знакомая Дебби мужская фигура. Мужчина спокойно курит.
Дебби решила, что с нее хватит. Она выскочила на лестничную площадку и решительно подошла к мужчине. Тот выпустил дым ей в лицо и доброжелательно улыбнулся, обдав запахом алкоголя, таким насыщенным, что Дебби показалось, что у нее кожа на лице натянулась.
– Ciao bella![19] Ты где пряталась?
Сын Флоры определенно был симпатичным мужчиной примерно одного возраста с Дебби, но он был очень пьян, а может, что и похуже.
Дебби закипела от злости и сорвалась на крик:
– Я живу напротив, и меня все это достало! Вы думаете, что можете делать все, что захотите, и в любое время дня и ночи. Вам вообще наплевать на людей!
Если бы Дебби говорила на английском, то использовала бы выражения покрепче, но ее преподаватель не обучил ее
