поверь, я узнал об этом слишком поздно, когда уже ничего нельзя было изменить.
Я пожала плечами, отвернулась и принялась помешивать кофе, громко стуча ложкой по краям турки:
– Мне плевать, как это было. Но ты знал и не вмешался.
– Тебе дед рассказал об этом? Наверняка, он. Больше все равно некому, – Сашка подошел, перехватил ручку турки и оттеснил меня от плиты – Давай я сам. А то ты сейчас или кофе упустишь, или ошпаришься.
Отступила и села на стул. Почему-то стоило мне высказать брату то, что держала в себе добрых пять лет, и меня словно не стало. В душе образовалась пустота. Огромная, размером с меня всю. И сейчас я была похожа на сдувшийся воздушный шарик – одна вялая, сморщенная оболочка, и ничего больше.
– Я тоже любил ее и… по-настоящему плакал, когда ее не стало, – глухо проговорил Сашка, не поворачиваясь ко мне лицом. Так и стоял, помешивая кофе, который давно убежал, залив коричневыми лужами плиту.
Широкие плечи под плотной футболкой напряглись, спина закаменела. Он запрокинул голову и длинно выдохнул:
– Когда еще и ты от меня отвернулась, я думал… Разное думал, и все сплошь хреновое.
– Такие как ты, не плачут, – я усмехнулась. Зажала между колен ставшие ледяными пальцы, как будто это могло их согреть.
– Такие как ты, тоже не плачут, – Сашка сунул турку в раковину и повернулся ко мне.
Криво улыбнулся:
– Все-таки остались мы без кофе.
Я хихикнула:
– Зато поговорили, братишка.
Сашка шагнул ко мне, присел на корточки и взял мои ледяные пальцы в свои ладони:
– Снежана, даже если бы я узнал раньше, что на папашу нашего готовится покушение, я бы все равно ничего не стал предпринимать. Потому что туда ему и дорога, в бездну. Мама оказалась вместе с ним совершенно случайно. Трагическая случайность, понимаешь. В этом нет моей вины.
А что касается отца – таким как он, нельзя землю топтать. Тем более, иметь детей.
– Да у него и не было детей, – голос Эрика прозвучал так неожиданно, что я вздрогнула.
Он стоял в теплой уличной одежде, прислонившись плечом к стене возле двери. Сложил руки на груди и хмуро смотрел на нас.
– Что ты хочешь сказать этим, Раевский? – брат медленно выпрямился. – Жить надоело?
В его облике вдруг что-то неуловимо изменилось. Крупное, мускулистое тело подобралось, движения сделались предельно собранными. От него остро повеяло опасностью и чем-то еще, таким страшным, что мне захотелось втянуть голову в плечи.
Эрик отлепился от стены и, не обращая никакого внимания на Сашку, шагнул ко мне.
Поднял со стула, посадил попой на стол и обнял за спину.
– Ты меня не пугай, – ответил Сашке, но смотрел в глаза мне. Внимательно, словно искал в них что-то. – Вы не дети генерала Демина. Ваша мать родила вас от совсем другого человека. Вас обоих. И Демин знал об этом.
Эрик слегка повернул голову, чтобы видеть лицо Сашки и со смешком произнес:
– И мне странно, что ты до сих пор этого не знал, идиот.
Глава 44
Я во все глаза смотрела на Эрика, пытаясь понять, что он только что сказал.
– Что ты сказал?
Это не я спросила, а Сашка. Он стоял в паре метров от нас, сделавшись еще бледнее, чем обычно, и зло смотрел на Эрика.
– Что ты идиот, – спокойно повторил Эрик и погладил меня по лицу:
– Снежа, ты меня услышала?
– Что Сашка – идиот? – тупой куклой повторила я и кивнула. – Услышала.
Мне казалось, я попала в дурацкий театр абсурда. То, что говорил Эрик, было не просто нелепым. Оно было невозможным. В голове сделалось пусто, и я судорожно задышала, чувствуя, что вот-вот свалюсь в обморок.
– Снежа, девочка моя, не теряй сознание. Я хотел тебе по-другому как-то это сказать, но не получилось, – донесся до меня глухой голос небритыша.
– Как это возможно? – тупо проговорила, цепляясь расфокусированным взглядом за черные глаза напротив. Пытаясь держаться за то, что видела в них – сочувствие. То же самое, что в детстве видела в глазах брата, и что давало мне знать, что я не одна в этом мире, и что я не совсем конченая моральная уродка.
– Т-сс, Снежа, я с тобой, – мой затылок накрыла горячая ладонь. Придавила щекой к груди Эрика. – Я не знаю, как это вышло. Наверное, вам надо спросить об этом у вашего деда. Или у настоящего отца.
Чувствуя щекой успокаивающее биение сердца, я взглянула на Сашку. Теперь он напряженно смотрел на меня, и то, что я читала в его взгляде, заставило меня произнести:
– Ты не идиот. Ты ведь знал это. Знал и ничего мне не сказал.
Вместо ответа он глухо попросил:
– Раевский, свали из дома, а? Мне с сестрой поговорить нужно.
Я судорожно вцепилась в свитер Эрика:
– Нет!
– С чего бы это? – Сашка прищурился, буравя злым взглядом Эрика. – Ты что, решила, что он твоим защитником будет?
Снова взглянул на меня. Лицо его смягчилось, даже как будто подобрело.
– Снежана, ты как была глупышкой в отношении мужиков, так ей и осталась. Веришь, что он без ума от твоих прелестей?
– Заткнись, Демин, – с угрозой проговорил Эрик и прижал меня к себе так, что даже больно стало.
Сашка хмыкнул, отошел и сел за стол. Глотнул из кружки давно остывший чай, небрежно проговорил:
– Конечно, я знал про папашу. Про обоих, и родного, и неродного. Не сразу узнал, конечно, но довольно давно.
А тебе, почему не говорил, Снежана? Да просто психику твою слабую не хотел ломать. Ты ведь и так на грани помешательства столько лет была.
Он замолчал. Я все также жалась к Эрику, словно только он мог спасти меня от того, что я сейчас услышу.
– Снежа, пойдем наверх? Не надо тебе все это слушать. Про отца узнала, и достаточно, – проговорил он мне в макушку. Подхватил под бедра и понес из кухни.
– Да ладно, Раевский, – полетел вслед голос брата. – Ты не хочешь ей рассказать правду, что там с ее наследством? И почему ты пасешься возле нее, не спуская глаз? Может, признаешься, наконец, что она для тебя просто работа?..
Я вцепилась Эрику в плечи, попросила:
– Поставь меня. Пусть все скажет.
– Нет, я сам все расскажу.
– Отпусти! – завизжала я. Задергалась, вырываясь из его рук. – Хватит из меня дуру делать!
– Нет, я сказал! – рявкнул Эрик и придавил меня к себе с такой силой, что из груди с шумом выдавился весь воздух. Я попыталась втянуть его
