как бы Тихая ни сопротивлялась, как бы не пыталась казаться холодной, проталкивая образ Снежной Королевы, я чувствую, как она горит, как ее слепит похоть и топит желание. Уверен, сейчас Колючка мокрая от возбуждения. Раскатать бы эту влагу членом и трахнуть ее. Ворваться до основания. Заклеймить.
Она — чистое безумие!
Скользя ладонями по тонкой талии, спускаюсь ниже и сжимаю смачные бедра. Да, задница у моей малышки — то что надо! Поскорее бы ее раздеть и заценить прелести чуть ближе.
— Ты мне всю душу вымотала… — рвано дышу Тихоне прямо в рот и сильнее прижимаюсь к ней пульсирующим членом. Она, конечно же, тут же вздрагивает, ощущая эрекцию, и оглушает меня коротким стоном. Я его ловлю на вздохе, вбираю весь до последней капли. — Я по тебе с ума схожу… Пиздец просто… Скажи, что тебя также кроет. Ты… Ты же моя… Моя охуенная… — сбивчиво шепчу между поцелуями. Выдать какую-нибудь романтическую поебень не могу. Мозги атрофировались.
И лижемся мы до тех пор, пока за дверью не скрипнула половица. Едва я успел оторваться от Ани и ее манящих губ, в комнату залетает свирепая маман. С дикими глазами и мечущимся взглядом. Со вздыбленными волосами и какими-то конвульсивными движениями.
У нее паранойя?
— Что… Что тут происходит? — разоряется она, пристально разглядывая сначала Аню, после — меня. — Вы что-то задумали? Почему дверь закрыта?
— Шумно, — вижу, что Аня стремается того, как ведет себя ее маман. С перепуганным лицом хлопает глазами и вся трясется. — На кухне громко играет радио. Я не могу сосредоточиться.
Радио!
Мать честная, они в каком веке застряли?
Задержав на мне взгляд, женщина поучительно трясет передо мной указательным пальцем со словами: «Смотри у меня!», и снова уходит.
— Мирон, тебе не стоило приходить. Мои родители… Они…
Я же не даю новенькой договорить. Нависая над ней, зарываюсь носом в ее волосы и тяну сладкий аромат.
— Черт, Тихая, как же я тебя хочу… Хочу нарушить все запреты, сбить все блокпосты… — контроль снова трещит по швам. Эта малышка влияет на меня как‑то неправильно. Потому что рядом с ней у меня отказывают все тормоза, крыша едет. — Скажи, что у тебя ничего нет с тем лузером.
— Ты о Плутосе? — уточняет Аня, плавно сдвигается к письменному столу, мелкими приставными шагами.
Молодец, Тихоня! Сразу догоняет, о ком и о чем речь. Правильно понимает, к чему веду.
— Плутос? — кривя лицо, вскидываю одну бровь. — Он что, блядь, пес из Микки-Мауса? Мальчик-Диснейленд? — и начинаю откровенно ржать. — Плу-у-тос. Во его предки загнули! — но представив, как этот орк засовывает свой язык в рот моей малышке, подлетаю на негативе. — Так что у тебя с ним?
— Тебе-то какое дело? — храбрится малая. — Тебя это не касается!
Вот это смелый хорек!
Перемещаясь к новенькой, расставляю руки по обе стороны от Ани, упираясь кулаками в столешницу. Чтобы увидеть ее глаза, сгибаюсь чуть ли не пополам, потому что она слишком мелкая.
— Просто скажи, вместе вы или нет? — ледяным тоном одергиваю новенькую. Мне, мать вашу, вообще не до шуток!
— А это что-то изменит?
— Нет. Но так я буду знать, нужен ли мне курковый однозарядный для дуэли, — и даже сейчас ни один мускул на лице не дрогнул. Пусть Тихоня думает, что я серьезно говорю про смертельный трюк ради возлюбленной. Она же романтичная натура!
— Совсем дурак? — давится воздухом Аня, учащенно моргая.
И я снова на ней подвисаю. Ну точно маленькая ведьма! Приворожила, околдовала, лишила покоя. Другого объяснения моей зависимости не нахожу.
— Ты же понимаешь, к чему все идет? И наши поцелуи — малая часть того, что мне от тебя нужно. Мне нужна ты, Тихоня, — снова пытаюсь поймать ее губы, потому что без поцелуев попросту задыхаюсь, но на этот раз Ане удается увернуться.
— Я запуталась, Мир… — тяжело сглатывая, шепчет Аня с новыми для меня интонациями, отклоняясь назад.
— Я здесь для того, чтобы помочь тебе во всем разобраться. И если есть вопросы — задавай. Но уверен, ответ будет один.
Кусая губы, Тихоня какое-то время молчит, подбирая слова. Полностью сосредоточившись на своих мыслях, не замечает, как покачивается из стороны в стороны, шумно сопя. Мне кажется, я могу наблюдать за ней вечно.
— И… — ускоряю мыслительные процессы девчонки. Но не думал, что она тут же вскинет на меня взгляд и выпалит свои миллионные «почему».
— Чего ты хочешь? Что тебе нужно? И… И я не понимаю, что за игру ты устроил. Какая конечная цель? — пыхтит, пытаясь совладать с собой. И не знаю, что работает сейчас быстрее: ее язык или мозг.
Выдерживаю не менее короткую паузу. Но только для того, чтобы сильнее раззадорить Тихоню. Признаться, ее вопросы меня не удивили. Но главное то, что она решилась их озвучить, чтобы получить что-то конкретное взамен.
— Я же говорил, что ответ будет один.
— Какой? — в ожидании замирает Колючка, а ближе к ней подаюсь.
— Ты… — рвано выдыхаю, потому что на большее не способен сейчас. Я захлебываюсь и утопаю в своих желаниях, но ради нее же стараюсь их обуздать.
— Хватит! — вскрикивает Аня и закрывает уши. Отрицательно вертит головой, не желая больше слушать меня.
Я же обхватываю ее запястья и прижимаю их к своей груди.
— Но ты же просила ответы, Тихоня! Так получай… Я хочу тебя. Мне нужна ты. И моя конечная цель — тоже ты. Ты… Ты… Ты… Только ты… — говорю это и сильнее завожусь. Тормозить пульс уже не получается. Херачит на вылет.
— Не смешно, Мирон! — сама же себя изводит, глупая. Никак не может поверить мне. Или же просто не хочет верить. Но сейчас я честен как никогда. И не только перед ней, но и перед самим собой.
— Согласен. Это пиздец как не смешно. Потому что ты во всем… — нежно прижимаясь к ее рту, ловлю зубами нижнюю губу, слегка оттягиваю ее и отпускаю. Перезаряжаюсь, распадаясь на атомы. — Тихоня, ты станешь моей. Главной победой. Покоренной высотой. И…
Ну ёбана… Снова не получается договорить, потому как Аня облизывает губы, и я, едва не заскулив, срываюсь. В очередной раз набрасываюсь на нее, взрывая реальность. Сплетаемся языками, обмениваемся слюной, стонами расходимся. Не спастись! Тихоня задыхается, но я и сам… Не ожидал такого размаха. Нас обоих люто колошматить начинает.
— Все, Мир, уходи, пожалуйста… Слышишь… Уходи… — отрывисто шепчет Аня, пытаясь справиться с дыханием.
— Пойдешь со мной на свидание? — топлю до конца. — Хочешь, это будет не свидание, а просто прогулка. Ань, сделай шаг навстречу. Я тоже готов идти на уступки… — не
