копаюсь в ткани купола, нахожу наши припасы и бросаю Мике рюкзак.
– Лови, – говорю я, бросив еще одну сумку Селестре.
Она с ворчанием ее ловит и впивается в меня многозначительным взглядом. По крайней мере, к ее взглядам я могу привыкнуть.
Это не так тревожно, как те неведомые искры, вспыхивающие в ее душе время от времени. Например, потерянный и безнадежный взгляд, которым она меня одарила, когда говорила о том, что нужно убить ее мать. Такой взгляд лишний раз напоминает об ее истинной сущности.
Ведьма. Ведьма. Ведьма.
– Помогите мне сложить купол. – Я указываю на то, что осталось от нашего воздушного шара.
Когда мы доберемся до главного города Армонии, первым делом предстоит найти портного, который поможет сшить наше средство передвижения, прежде чем смерть – или король – снова придет за мной.
Мы подходим к краю купола и начинаем туго его сворачивать, выдавливая весь воздух. Мы продолжаем до тех пор, пока он не становится похож на батон колбасы, который с легкостью помещается с сумку Лео. Тащить ее придется вдвоем.
– Это путь в город? – спрашивает Селестра, взволнованно указывая вдаль. Она вешает рюкзак на плечо.
Она хочет попасть в город сильнее, чем я.
Полагаю, что меч ей безразличен, как и провальный полет в Полемистес, поэтому она сгорает от желания изучить новый город.
– Как только мы зайдем в город, никто тебя не узнает, – напоминаю ей. – Никто не будет кланяться в ноги. Это может тебе не понравиться.
– Мне не нравишься ты, – просто отвечает Селестра и начинает шагать по полю. – Я пойду впереди.
Я ухмыляюсь.
– Город в другом направлении, принцесса.
Селестра останавливается и разворачивается, не теряя ни секунды. Она проходит мимо корзины и ударяет меня плечом.
– Я же говорила, что я не принцесса, – шипит она, кажется, в сотый раз.
Селестра ненавидит это слово, и от этого мне хочется повторять его снова и снова.
– Да, говорила. – Я гляжу на ее браслет. – Тебе следует снять королевские драгоценности, если хочешь расположить к себе окружающих.
Селестра останавливается и касается пальцами камня на запястье. На лице девушки появляется мимолетное скорбное выражение.
Она такая переменчивая, словно не может заставить себя долго задерживаться на каких-либо эмоциях. Может быть, ей больно, но часть меня считает, что она просто не привыкла выражать эмоции.
Все мои познания о ведьмах заканчиваются на том, что они проклятые жрицы смерти. Ведьмы помогли королю завоевать острова, а семья Селестры поддерживала Сирита у власти на протяжении всей его жизни.
Я не могу допустить мысли о том, что Селестра другая.
Девушка права: она не принцесса и не невинная девочка, которую нужно спасать.
Она создана из темной магии, и я никогда не смогу этого забыть. Внутри нее горит огонь, который спалит дотла весь мир, если она даст ему волю.
Я достаю свой меч из-под обломков, успокаиваю дыхание и шагаю в город.
Глава 22
Селестра
Главный город Армонии совсем не такой, каким я его представляла.
Из рассказов, которые я слышала при дворе, он казался мне городком со старыми рынками и странными товарами. Я уж точно не ожидала увидеть бесконечные прилавки с шоколадными тортами и свежевыловленной рыбой.
Торговые ряды простираются до горизонта, каждый из них наполнен яркими и сочными фруктами или буханками свежеиспеченного хлеба. Запах чеснока и сливок из кастрюль с кипящим супом пропитывает воздух, а под ногами покупателей виднеются полевые цветы. Их лепестки не затоптаны толпой, они яркие и колышутся на ветру.
Я с упоением рассматриваю город, сердце бешено бьется в груди.
Совершенно новый мир за пределами замка и Вистилиады.
За стенами моей башни.
– Как красиво, – шепчу я.
Деревянные здания с соломенными куполами, дорога, сложенная мозаикой из булыжников всех цветов радуги, сверкающих, словно осколки стекла. Когда мы ступаем на них, они начинают светиться. Стук наших ботинок похож на шум дождя, падающего сквозь листву деревьев. Булыжники мерцают на солнце.
Это не какой-то странный и скромный городок на краю Шести Островов, каким его изображали придворные снобы. Возможно, это не утонченный и аутентичный город, но величественный и битком набитый торговцами и толпами покупателей.
Я пребываю в восторге от увиденного.
– Разве это не прекрасно? – спрашиваю я, оглядываясь через плечо на Нокса.
Он моргает и слегка хмурится, словно что-то замечает.
Затем Нокс сглатывает, крепче сжимая мешок с куполом воздушного шара.
– Капюшон, – это все, что он произносит.
На мгновение я сбита с толку, но потом осознаю проблему. Я думала, что мы незаметны в толпе, но люди таращатся на мои зеленые волосы и перешептываются, когда мы проходим мимо.
Ведьма в Армонии.
Женщина рода Сомниатис за пределами Парящей Горы.
Они глядят на нас с такой ненавистью, словно у нас на спине образовалась мишень.
Я сглатываю и быстро натягиваю капюшон, чтобы скрыть лицо от зевак шумного города.
Затем происходит нечто любопытное.
Мимо проходит женщина, ее волосы того же оттенка, что и мои.
Мы останавливаемся и всматриваемся. На мгновение мне кажется, что король и Теола нашли нас. Я замечаю панику в глазах Нокса, когда он принимает незнакомку за мою мать.
Затем рыночную площадь пересекает еще одна женщина с темно-зелеными волосами.
А через минуту еще одна.
В Армонии полно женщин с зелеными волосами: коротко подстриженными или свисающими до ключиц.
– Они так похожи на тебя, – говорит Ирения, недоверчиво моргая, как будто глаза могут ее обманывать.
Внезапно я осознаю, что в Армонии, должно быть, модно подражать ведьмам Сомниатис. Интересно, почему Нокс не упомянул об этом? Но я же своими глазами видела его удивление.
Я не единственная, кто этого не ожидал.
В Вистилиаде принято носить зеленые маски, чтобы продемонстрировать верность короне, но это не совсем так. Жители Вистилиады боятся нас, и их маски созданы с целью задобрить короля. Но на улицах этого города вряд ли хоть кто-то думает о Сирите. Девушки красят волосы, чтобы быть похожими на ведьм.
На меня.
Я заправляю волосы за уши.
Они не думают, что я какая-то злодейка. Впервые в жизни я сливаюсь с толпой.
Я останавливаюсь, когда несколько горожан снова бросают в нашу сторону недовольные взгляды. Теперь я замечаю, что их внимание сосредоточено вовсе не на мне, а на Ноксе и Мике, одетых в форму Последней Армии.
Нокс ставит сумку, поправляет воротник и переводит дыхание, когда тоже это осознает.
Он – чужак, а я сливаюсь с толпой. Эта мысль заставляет меня ухмыльнуться.
Взбодрившись, я спешу в город, не в силах
