больше привлекала та с телефоном. Дочка с ее сыном обычно играет. Она единственная которая не привлекает к себе внимание. Но только при виде Славы, телефон ее исчез с рук. Ее сын кружится возле Киры тоже сел на качели. Его мама подошла и стала катать. Сюсюкается. Ростислав смотрит на нее…
Вот именно к ней я стала его ревновать.
Он улыбается искренне, одновременно говорит с дочерью.
Обида разрастается во мне. Но Я стараюсь ее не являть на своим лице, как собственно и какую либо эмоцию.
Душа горит.
Хочется расплакаться. Но я сама сказала ему о том, что второго шанса не будет. А чего ему не трахнуть какую нибудь? Уверена, утро его начинается именно так. Чего он не на работе?
Перевела взгляд в сторону. Не хочу видеть ни его, ни то, что происходит. Встала не торопливо и пошла медленно. Глубоко вздохнула воздух, сложила руки в карман шортов.
Глубоко вздохнула снова, словно смогу заполнить эту дырку внутри себя.
— Лара?! — Я обернулась на голос. Молодой человек лет тридцати. Кажется один из папочек. Видела как гулял с сыном пару раз. Отец из него такое себе. Ребенок кажется руку сломал, когда упал с горки. Он очень энергично общался с одной из мамочек в этот момент.
Смотрю на шатена. — вы вчера гуляли и забыли… — Проговорил протягивая мне Киры ведерко. Ах да… и правда.
— Спасибо. — Ответила спокойно и забрала игрушку.
— Да что вы… Мы тоже постоянно, что то да забываем. — Ага к примеру своего ребенка.
— Как ваш сын? Кажется он руку сломал? — Спросила и не много развернулась, мужчина поравнялся со мной. Люди Ростислава переговариваются, пристально смотрят за нами.
— Да, все вроде обошлось. Вылечили быстро. — Я понимающе кивнула. — Дети такие непоседы. — Я слегка улыбнулась.
— Да. Верно. С возрастом будет только хуже. — мужчина хохотнул.
— Успокоительным придется запасаться. — Я остановилась. Посмотрела на площадку. Ростислав тут же отвернулся, словно не смотрел. Он ловит Киру с горки. Та смеется звонко. Улыбнулась.
Значит переживает. Судя по его людям- очень. Они все находятся рядом. Будто прохожие проходят. Задвигались словно тараканы.
— Не то слово. — Ответила мельком взглянув на мужчину.
— А это ваш муж? — Он кивнул в сторону Славы. Снова посмотрела на шатена. Шорты, футболка. Ничего в нем такого нету интересно, к чем Ростислав ревнует? Ревнует. Я точно знаю. Это успокаивает не много душу.
— Нет. Отец дочери. — Ответила с безразличием.
— Если между вами ничего нет, может… Не хотите сходить куда-нибудь? — Спросила он взволнованно, немного мнется. Я мельком взглянула на его руку, где красуется обручальное кольцо.
— Вы женаты? — Уточнила я. Тот поднял руку смотря на палец.
— Бракоразводный процесс идет. — Я задумчиво кивнула. Он действительно думает, что я в эту брехню поверю?
— Мама! — Ко мне бежит дочка, довольно улыбнулась.
— Родная, нагулялась? — Спросила вытирая испачканное ее личико.
— Нет, папа зовет покушать сходить. Пойдем? — Вот и Ростислава фигура выросла рядом.
— Господи, вы Никольский Ростислав Вадимович? — Мужчины глаза округлились.
— ДА! — Сколько в нем ярости. Тот побледнел.
— Это, я пойду… Еще увидимся. — Шатен широко мне улыбнулся, подмигнул и поторопился прочь.
— Мама. Мама! Давай пойдем кушать. — Просит жалобно дочь.
— Дома Кира. Попрощайся с папой. — Подняла на бывшего холодный взгляд. Тот слегка кивнул, показывая тем самым, что понимает.
— Ну мама! — Захныкала дочка. Выгнула бровь.
— Я сказала, попрощайся с папой. Пора идти домой. — Та надула губы, слезы выступили на ее глаза.
— Кира. Я приду завтра к тебе. Хорошо? — Дочка обняла папу за шею. Сердце рвется, смотря на эту картину.
— Я хочу, что бы ты всегда был ядом. — Слезы ее настоящие. Ростислав растерялся не много. Не знает, что делать с ее слезами.
— Всегда… — Проговорил он заботливо. С нежностью.
— Идем Кира. — Взяла дочку за руку и та не охотно отпустила Славу. Он вытер ей слезы с глаз.
— Я приду к тебе, обещаю. — Проговорил и поцеловал ее в голову. Мы направились в сторону дома.
Злюсь на него? Да, за то, что вот так заполучил так легко любовь дочери. За то, что она так мило общался с той сукой. Злюсь за то, что угрожал забрать дочку. Злюсь, за прошлое. Злюсь за все!
Оставшийся вечер прошел в уборке и стирке. Записала Киру к логопеду. Обзвонила некоторые филиалы на счет работы. Заявку в садик подала. Кира все папу ждет. Мается ходит. Это действует на нервы.
Уснула она быстро. А я уселась на кухне. Закурила сигарету и расслабленно облокотилась на шкафчик. Дурман разливается по крови, помогает расслабиться и забыться. Глаза прикрыла, от удовольствия.
Чертовы изумруды… Его тело и руки. Его страсть и любовь… Его зависимость мною и дикое желание.
Разрываюсь в груди. Это мучительно… Начинаю сходить с ума…
Затянулась глубоко но, сигарету тут же выдернули. Подняли за плечи. Открыла глаза и вижу перед собой злые изумруды. Ухмыльнулась.
— Что тебе надо? — Проговорила коварно и выпустила в него дым.
— Ты с ним спишь? — Спросил грозно. Медленно подняла руку к его лицу, провела бережно по его губе, заставив тем самым затаить его дыхание.
— Да. — Ответила с коварной улыбкой. — Я переспала с каждым в этом доме. Я изменяла тебя с каждым работником твоего офиса. — засмеялась от того как его глаза округлились в шоке. Больно ему. — Какое это наслаждение видеть как ты сгораешь. — Оттолкнула его от себя. — Я не люблю тебя. — Проговорила смотря в его изумруды полными мукой. — Тебя нет для меня. Я ненавижу тебя всем сердцем, ты уничтожил все, что было между нами. Если бы не дочь, ты бы даже не пришел. Я могла умереть из за тебя. Дочь могла умереть из за тебя… Дважды… — Голос мой холодный и яростный. — Гори и ты теперь в том аду, что ты даровал мне. — Слезы с глаз полились, я сделала шаг к нему. — Ты чудовище. Ты тварь… — Снова коварно улыбнулась. — Помнишь, ты мне это говорил, а помнишь, как бил? Помнишь, как стрелял? Помнишь, как прогнал? — Слез поток стал сильнее. Вся душа выворачивается на изнанку. — Ты убил во мне все, что так было дорого тебе и мне. Гори в собственном аду… — Я ожидала другую реакцию от него… Ярость, что снова схватит меня за горло или ударит. Но вместо этого, он встал на колени. — Я всхлипнула, закрыла руками рот.
— Прости меня… — Я чувствую его боль. Его мучение даже в полумраке видно. Каждая мышца напряжена… — Я сгораю малышка без тебя, я схожу с ума от чувства вины и не знаю, что мне делать, что
