слова.
— Я ничего тебе не должен, — схватился за ворот рубашки Квятковский, принялся возиться с галстуком, потом рванул.
— Ошибаешься. Должен, — упрямо возразил Давид, глядя на эту суетливую возню.
— Я получил эту землю законно, — взвизгнул Квятковский по-бабски.
— А я законно её у тебя отниму.
— Ты не посмеешь, — прохрипел тот.
— Уже посмел, — ответил Давид, выходя и сказал топчущемуся за дверью секретарю: — Вызовите скорую. Похоже, у вашего хозяина сердечный приступ.
Тогда Давид не знал, что у Квятковского уже был план, и для Давида этот раунд будет проигран. Возможно, именно он подтолкнул отца Алекс к тому, чтобы как балласт он сбросил с тонущего корабля дочь. Но именно потому, что Квятковкий в этом раунде победил, и его корабль ещё был на плаву, странная выходка с поджогом завода выглядела нелогично. Нелепо, глупо, абсурдно.
Что он хотел ему сказать: «Начнёшь снова — будет хуже?» Но это как подпалить хвост спящему тигру — только разозлить.
Или Алекс ему наврала? И её отец прекрасно знал, что она беременна и от кого, поэтому решил, что может глумиться сколько угодно, вот так показательно, нагло, потому что тигр в клетке, а ключ у Квятковского в кармане.
— Чёрт бы тебя побрал! — сказал он, не имея в виду никого конкретно, разве что провидение, или что там, пресловутый злой рок, что свёл для него клином белый свет не на любой другой умной красивой стройной девице, а именно на дочери его злейшего врага — Александре Квятковской.
Давид стоял на вертолётной площадке, когда приземлился вертолёт. С ней.
Глава 40
Михаил, забрав Алекс, часть пути должен был проехать на машине, а затем пересесть в вертолёт. Так они и сделали.
Ветер от винтов рвал с Давида одежду, трепал волосы, вырывал из рук букет, но он стоял, не двигаясь, словно врос ногами в землю. Вернее, в бетон площадки на крыше многоэтажного медицинского центра, где обычно садились машины санитарной авиации, но для Давида сделали исключение.
Позади него стоял открытый санитарный лифт. Обычно в него прямо с борта принимали каталки с пациентами бригады врачей, но такое случалось не так часто, как показывают в фильмах — Давид никогда бы себе не позволил поставить прихоть выше нужд больных людей.
Первым вышел Михаил, подал руку Алекс.
Наконец, стало тихо — они вошли в лифт, двери закрылись.
— Это мне? — удивилась она, когда Давид протянул букет.
— Ну, не Мишке же, — усмехнулся он, оценив богатырскую фигуру водителя позади девушки.
Он мог бы добавить, что это всего лишь маленькая компенсация за её разочарование, когда она подумала, что он привёз ей подарок, а в пакете был всего лишь тест на беременность, но не стал.
— Спасибо! — зарылась она носом в цветы.
Давид был уверен, что эти розы не пахнут. Стройные, голенастые, с белыми бутонами, в их селекции заботились о внешнем виде, пренебрегая запахом, Давид знал точно. Но всё равно это было чертовски приятно видеть, как её маленький носик в конопушках втягивает запах, видимо, целлофана.
— Не думала, что для жилья ты выберешь сторожевую башню. Я не рассмотрела: там ров с водой? Или бегающие по периметру львы? — как обычно, мило язвила она.
Давид усмехнулся.
— Это клиника, детка.
— А, ну да, — опустила она букет, — зачем показывать мне своё логово, если окажется, что ребёнок не твой. Логично, — кивнула она с мнимым уважением, а потом снова потянула носом. — Мне кажется, или пахнет гарью?
Михаил, больше похожий на деревенского увальня, чем на телохранителя, что, собственно, так и было, тоже шумно шмыгнул.
— Это от меня, — ответил Давид. Он не стал себя обнюхивать как в рекламе про запах пота и так знал, что провонялся гарью. — На заводе был пожар, я только что оттуда.
— Пожар? — ужаснула Алекс.
— Ничего экстраординарного, на производстве иногда такое случается, — сверлил её глазами Давид: знала или нет? Алекс устроило его объяснение, она не проявила интереса.
Михаил остался стоять столбом. Это тоже была его нормальная реакция. Что надо, Давид ему потом расскажет, а вообще Давид подшучивал, что тот стоял истуканом, потому что его двухметровый рост и сто с лишним килограммов веса потребляли столько энергии, что каждое движение обходились ему слишком дорого, поэтому он берёг ресурсы организма для пережёвывания пищи. Подшучивал по-доброму — в окружении Давида не было человека преданнее добряка Мишки. Только ему Давид мог доверить самое дорогое. А что сейчас могло быть дороже, чем его дочь или сын.
— Да, отчётливо видно плодное яйцо, — бубнила врач УЗИ, водя по животу Алекс прибором. — Один эмбрион, соответствующий девятой — десятой неделе беременности. Все показатели в норме.
— Не больше? — уточнил Давид, когда доктор закончила.
Вид крошечного тельца на экране, уже похожего на человечка, с ручками, ножками и большой головой, выжимал из него ледяной пот. Его малыш выглядел таким маленьким, да, собственно, и был маленьким, всего два сантиметра, и таким беззащитным, что Давид едва мог дышать. Грудь словно окаменела и не хотела впускать воздух, в горле свербело, во рту пересохло.
— Мы считаем от первого дня последней менструации, а поскольку она точно неизвестна, примерно конец августа, то да, десять недель, может, чуть меньше, учитывая длину цикла, больше — вряд ли, — поясняла доктор, пока Алекс одевалась.
Александра укоризненно покачала головой, посмотрев на Давида, но промолчала.
— А вот и ваши анализы, — доктор протянула руку к документам в руках у вошедшей медсестры. Уткнулась в записи, медленно листая. — Так, это вам, — передала она Давиду лист, который ей, видимо, был не нужен. И подвела итог. — Всё хорошо. Сейчас выпишу вам витамины и жду на приём в следующем триместре.
Давид так и вышел с бумагой в руках. И, наверно, ему она тоже была не нужна, но он дал себе небольшой зарок: если тест на отцовство окажется положительным, он поверит, что никто, даже сама Алекс, не знала о беременности.
И как бы ни протестовал его критически настроенный мозг, Давид попробует её услышать.
Он не обещает, что у него получится. Лучший друг божился, глядя Давиду в глаза, что ничего не принимает, когда уже плотно подсел на наркоту. Клялся здоровьем детей, что никогда не использует компанию Давида, а в итоге чуть не послал коту под хвост пятнадцать лет упорной работы, когда через склады «ТОР-Групп» наладил трафик китайской соли, по сравнению с которой, как сказали в отделе по незаконному обороту наркотиков, героин — просто детский утренник.
На слово Давид никому больше не верил, но всё
